QUEEN OF THE MAY

[Kalikamata]

... она идет по заснеженному лесу...
Она одета в ярко-зеленое платье, на шее у нее бусы из желтого стекла, на голове венок из полевых цветов.
Она ступает босыми ногами прямо по снегу, ей холодно, жутко холодно, но она все равно улыбается - по другому ей нельзя.
Она дотрагивается до деревьев, и на них появляются нежные клейкие листочки.
Там, где проходит подол ее платья, появляется зеленая трава, распускаются цветы.
Она несет собою свет, тепло и покой....

Королева Мая....

...я иду ей навстречу.
В потрепанной, страшной форме СС...
В руке у меня зажат скальпель, которым я наотмашь бью все то живое,что рискнет появиться на моем пути. С него капает кровь на холодный снег.
Я иду, пошатываясь, с замутившимся взором, в котором читается безумие.
После меня остается черная пустыня....

Она смотрит на меня с ужасом.
Я гляжу на нее ухмыляясь, лаская взглядом все ее тело...
Она произносит мое имя и протягивает ко мне руки....

Мои поцелуи - укусы, кровоточащие садины на ее коже...
Мои объятия - ее боль...
Моя любовь - ее слезы....

Я еще долго буду сидеть на границе зеленого леса и черной пустыни, прижимая ее к себе, мертвенно-бледную, измученную, повторяющую в забытьи "Люблю тебя..."

Королева Мая....
...Моя Королева....

@темы: Проза

---

THE REAPER

[Kalikamata]

Я - рыцарь в блестящих доспехах,
Идущий под черным стягом,
Я-смерти кошмарной свидетель,
Ее дух со мною рядом;

Мой меч заржавел от крови,
В глазах - для вас всех страданье,
Я - символ кошмарной боли,
Я - тайное ваше желанье;

Я – демон греха и порока,
И яд на губах моих сладок,
И нет в этом мире пророка,
Чей путь был со мною не краток.

Зовете меня, вожделея,
И я прихожу ночью темной,
Умрете, надежду лелея,
О жизни прекрасной загробной…

Чтож, вас я разочарую-
Ведь жалкие ваши души
Я в бездну кину пустую,
В терновые адские пустоши.

И Дьяволу на потеху-
Вот кто мой вечный хозяин-
Я – рыцарь в блестящих доспехах-
Погибель для ваших мечтаний…

@темы: Стихи

---

ОТЧУЖДЕНИЕ

[Kalikamata]

Танцуй, играй, все забывай,
Вплетая в косы свои ветер.
Шути, хитри и убегай,
Лаская солнце на рассвете.
И перья неизвестных птиц
Укажут верную дорогу,
Под перестук железных спиц
Придешь к заветному чертогу.
Джин, вереск с мятой пополам -
И вот уже пьяна до смерти,
И мысли все - хвала богам! -
Уйдут и разовьются в пепел.
А ты кружись во власти чувств,
Гарцуй, дразня себя тенями,
И сотни тысяч тех безумств
Пусть будут лишь ЕГО цепями.

@темы: Стихи

---

[Рыжий]

[Sabrina U]

Название: «Рыжий». (Глава 1)
Автор: Сабрина Непрощённая (Sabrina Unforgiven)
Бета: Хелькэ
Размещение: Запрещено.
Рейтинг: PG-15
Жанр: Фэнтези, «повесть воспитания».
Пейринг: Ринн/Аня, Ринн/Эля
Размер: Миди (4 главы)
Статус: Закончен
Саммари: Жил-был мальчик Ринн и был он очень гордым, наглым и заносчивым. Но жизнь показала ему, что так себя вести не стоит.
От автора: Стихи принадлежат Василию К.

Сабрина Непрощённая

Рыжий

Огромное спасибо Хакэ за терпеливую вычитку.

Глава 1

Я шел по библиотеке между стеллажами. То там, то здесь встречались другие соискатели древних знаний, но ни один не оборачивался на меня. Оно и понятно: я-то не знание и уж точно не древнее. Да и не принято здесь мешать друг другу, пусть даже и взглядами.
Повернув снова, я уперся в довольно просторный тупичок, образованный двумя стенами и книжной полкой. Помимо меня здесь находились еще двое: седая женщина в бесформенном балахоне, который когда-то, очевидно, был платьем, и молодой студент-очкарик, мой ровесник или немного старше. Женщина сняла с полки книгу и листала ее, тогда как студент пока лишь водил пальцем по корешкам, одними губами произнося названия. Понаблюдав за ними, я развернулся и уже хотел идти в обратную сторону, когда увидел ее.
Она стояла, прислонившись к стене, и в своей обычной пытливой манере смотрела на меня. Худенькая, длинноногая, достаточно высокая для девушки, но рядом со мной все равно выглядящая малышкой. Кудрявые красные волосы собраны в хвост, в серо-голубых глазах прячутся золотые искорки смеха, полные губки сложились в ухмылку. Одета в светло-бежевые джинсы, кроссовки, рубашку с коротким рукавом, заманчиво застегнутую не до конца. На левой руке серо-розовая фенечка, которую я когда-то собственноручно сплел.
Я замер, боясь, что она лишь видение и что в любой момент может исчезнуть. Я всматривался в каждую черточку, готовый найти незначительное отличие и понять, что это не она, а просто похожая на нее девушка.
Но она не исчезала, и отличий не находилось. Это была именно она.
Наконец я выдохнул и решительно шагнул к ней. Сгреб в объятия и впился в зовущие губы долгим поцелуем. Она сначала замешкалась, сбитая с толку моей решительностью, но довольно быстро сообразила, что к чему. Ее руки обвили мою шею, и она ответила на поцелуй, противопоставляя моему напору свою нежность...
Когда мы смогли оторваться друг от друга, я заглянул в ее любящие глаза и пробормотал, смущаясь собственных жестоких слов:
-- Аня... Но ведь ты умерла...
Ее звонкий смех рассыпался вокруг, окутал меня сияющим коконом.
-- Глупенький! Зачем ты веришь всему, что обо мне говорят? Я же здесь, с тобой. Я настоящая. Я живая.
Я взял ее руку и прикоснулся губами к ее запястью. Как давно я мечтал это сделать!
Она снова засмеялась. Вырвала руку и потянулась к пуговицам на рубашке.
Я оглянулся и увидел, что ни студента, ни женщины уже нет поблизости. Никто не смог бы нам помешать...

Когда я открыл глаза, солнечные зайчики уже вовсю резвились на потолке. Вставать не хотелось, тем более я все равно уже проспал все на свете. Чертов сон! Я же планировал встать на рассвете, по росе дойти до леса...
А теперь какие уж тут грибы-ягоды, какие "удачные кадры", тут бы привести себя в порядок, напомнить себе, что мои сны не являются отражением реальности, а всего лишь плод воспаленного сознания.
Самоубеждение заняло около получаса, потом я все-таки со стоном сполз с кровати и направился в душ. Мимо зеркала проходил с закрытыми глазами -- моя помятая со сна рожа и менее впечатлительную личность способна повергнуть в шок.
Вдоволь поплескавшись и умывшись, я все же рискнул заглянуть в круглое зеркало, висящее над раковиной. Посмотрел, прищурившись, на отражение, потер ладонью идеально гладкую щеку. Да, мне уже девятнадцать лет, но никакой растительности на лице не было и появляться, судя по всему, не собиралось. С одной стороны, это было подарком -- мне не надо было бриться каждый день, а с другой... О, это сущее наказание, меня все считали маленьким мальчиком, просто не по годам высоким, ведь вдобавок к отсутствию щетины я был почти двухметрового роста и обладал очень тонким, буквально птичьим костяком. Да и волосы, сзади спускавшиеся на плечи, а впереди спадающие челкой на брови, я красил в ярко-оранжевый цвет, который, между прочим, пора бы обновить, вон уже хорошо видны отросшие темные корни... Так вот, крашеная шевелюра тоже не способствовала увелечению мужественности в моем облике.
Хотя, когда мне давали на вид лет тринадцать, это было не самым страшным. Пару раз меня принимали за девочку -- вот где самый кошмар! Наградила маменька сыночка огромными наивно-серыми глазищами и аристократичными чертами лица, ничего не скажешь, красивыми, да только слишком уж утонченными. От отца, невысокого кареглазого блондина, мне достались, по-моему, только несколько несвойственных женскому полу сантиметров в штанах. И где только мама нашла настолько рецессивного самца...
Стоило вспомнить мою благородную родительницу, как тут же зазвонил телефон. Не глядя на экран, я нажал на кнопку принятия вызова и лениво поинтересовался:
-- Да, мама? Что-то случилось?
И сразу огреб по ушам. Выслушал лекцию на тему того, что мать вправе звонить своему единственному ребенку в любой момент времени, независимо от обстоятельств, согласился с тем, что я бесчувственный болван, раз смею предполагать, что мне звонят лишь тогда, когда что-то нужно сделать, и, прерывая горестные вздохи о неблагодарности нынешнего поколения, все же настоял на ответе на свой вопрос. Мама ради приличия еще немного порассказывала мне о правилах этикета, после чего все-таки призналась: приходил неизвестный ей мужчина, представился моим старым знакомым и спрашивал, где я нахожусь и когда вернусь в город, обосновывая свой интерес неким важным делом. Конкретизировать отказался, тогда мама попросила оставить номер телефона, дабы передать его мне, но на это тоже получила отказ. Мужчина ушел, пообещав заглянуть снова в ближайшее время.
Я недоуменно почесал в затылке. Единственный мужчина, у которого со мной есть общее дело -- это мой работодатель, но он с мамой знаком, более того, даже заслужил ее расположение своим восхищением маминой безупречностью. Может, конечно, кто из друзей решил мне помочь, подкинув клиента, но тогда было бы логичней дать мой номер телефона, а не домашний адрес, где меня летом вообще не застать. Да и в остальное время меня там трудно поймать, я все время в разъездах: фотографа, как известно, ноги кормят.
Я признался маме, что не в состоянии вспомнить никого, кому давал бы свой адрес, и посоветовал в следующий раз выпроваживать незнакомых посетителей сразу же.
Мама пообещала в следующий раз так поступить. Потом помолчала и, когда я уже начал беспокоиться, что связь прервалась, торжественно сообщила:
-- Сын, у тебя будет сестренка.
-- Это как? -- глупо спросил я.
-- Ты такой большой, а до сих пор не знаешь, откуда дети берутся?! -- возмутилась мама.
-- Нет, я не то имел в виду... -- пробормотал я. -- Это точно? Ты сдавала анализы?
-- Дорогой, ты прекрасно знаешь, что мне нет необходимости консультироваться с врачами. Я уже три недели как беременна. Не сообщала, потому что хотела быть уверенной в собственных ощущениях, -- лекторским тоном возвестила ма.
Я наконец смог отлепиться от стены, в которую вцепился от такого известия, и сел на кровать. Родители "работали" над вторым ребенком в течение восемнадцати лет, и казалось уже, что все попытки обречены на провал... И вдруг получилось! Я совершенно искренне выдохнул:
-- Я так рад за вас! Поздравляю!
-- Тебе стоит порадоваться еще и за себя, Дим, а то совсем кислый ходишь, -- ехидно заметила мама.
-- Ничего я не кислый! -- возмутился я, про себя уже в который раз удивляясь способности матери на расстоянии чувствовать мое настроние. -- Просто сон. Дурной сон.
-- Расскажешь?
-- Нет. Прости, мам, но не думаю, что в этом есть необходимость.
-- Как хочешь, -- легко согласилась ма. -- Звони, если передумаешь. Удачи! Я люблю тебя, сын.
-- И я тебя, -- сказал я уже гудкам в трубке.
Маменька была как всегда в своем репертуаре.

Кот встретил меня душераздерающим мяуканьем, высказывая все то нелестное, что у него имелось насчет хозяина-засони. Я покорно насыпал ему корма и в качестве извинения добавил еще молока. Потом уже сварил себе кофе и сел за ноутбук.
Но работа не шла. Мои мысли то возвращались к привидевшемуся мне ночью, то крутились вокруг радостной вести от матери.
Да и почему я назвал сон "дурным"? Только потому, что собственными глазами видел могилу Ани, а во сне она сказала, что на самом деле жива? Чушь какая. Да, больно от таких вывертов подсознания, но ведь не в первый раз такое. Привыкнуть уже должен был.
Кот тем временем закончил трапезу и вспрыгнул ко мне на колени, довольно мурлыкая. Я автоматически почесал его за ухом, другой рукой дотянулся до лежащей на противоположном краю стола пачки. Закурил и начал вспоминать все с самого начала под кошачью песню счастья.

Когда я впервые увидел Аню, мне было четырнадцать лет, ей -- шестнадцать. Ее семья купила дачу в нашем районе, и кто-то из моих старших друзей заметил, что в семье есть вполне милая дочка, и привел к нам на костер. Ни о какой "любви с первого взгляда" речи не шло, даже наоборот, она мне очень не понравилась тем, что вела себя, будто все вокруг были глупыми детьми, а она -- единственной взрослой среди детсадовцев. Мы даже немного повздорили из-за какой-то глупости, кажется, она попросила сигарету, а я заявил, что девушке курить не положено. Она запальчиво ответила, что я сам в таком случае девушка мечты, потому как не пью и не курю, да еще и мордашка у меня смазливая.
Все вокруг засмеялись, а я обиделся. И ушел.
Через год произошла наша вторая встреча. Было начало лета, Аня с подружками обсуждала свое выпускное платье, а я сидел рядом и слушал. И еще исподтишка разглядывал ее, вдруг заметив, что она выгодно отличается от других девушек. У тех обязательно находилось что-нибудь, что противоречило моим представлениям о красоте, а Аня словно бы была безупречной. Нет, не как все те искусственные красотки из журналов, а по-живому, по-настоящему безупречной. Позже мама обратила мое внимание на то, что ее на самом деле нельзя было назвать первой красавицей, но ее обаяние с лихвой заменяло собой все остальное, чего не хватало в ее облике.
Аня заметила мое внимание. И предложила на следующий день поехать с ними на озеро, если не пойдет дождь и сохранится жаркая погода. Услышала мое неуверенное "хорошо" и пообещала заехать за мной утром.
Я провалялся без сна почти всю ночь, кое-как забывшись только на рассвете. И первым моим вопросом, когда мама пришла меня будить в девять, был вопрос о погоде. Мама улыбнулась и сказала, что погода ожидается самая подходящая для поездки на озеро. Откуда она узнала о моих планах, я так никогда и не понял.
Как и было обещано, за мной заехали около полудня. Я взял свой велосипед, и вскоре мы мчались по шоссе через лес. С нами было еще двое девушек и трое парней, одного я знал -- звали его Максом и он был на год младше меня, пониже ростом, смуглый, с более темными волосами и карими глазами. Этакая моя противоположность. Двое других ничем не выделялись, и я решил, что у меня нет конкурентов в деле завоевывания Ани.
И каково же было мое разочарование, когда я узнал, что тот самый Макс, которого я привык считать малолеткой, помня прошлогоднее отношение Ани ко мне, четырнадцатилетнему, оказался ее парнем! Я безумно расстроился и почти все время просидел на берегу, кусая губы. Вернувшись вечером домой, я упросил маму уехать в город. Настал еще один годичный перерыв в нашем с Аней общении.
Именно после случая с Максом я и начал красить волосы -- мне хотелось отличаться от него по всем параметрам. Помимо этого я с головой ушел в учебу, а также мне подарили мой первый фотоаппарат. Я изо всех сил старался забыть девушку с красными волосами. Но не вышло.
К нашей следующей встрече я уже хорошо научился прятать собственные чувства, поэтому Аня была неприятно удивлена моей холодностью. И, думается мне, именно по этой причине она всерьез заинтересовалась мной. Макс к тому времени перешел в статус "просто друга", освободив для меня место рядом с Аней.
То лето было самым счастливым в моей жизни. Мы целые дни проводили вместе, расставаясь лишь для короткого сна -- каждый в своей постели. Мы излазили всю округу на предмет интересных мест, соревновались, кто быстрее проедет маршрут, кто глубже нырнет, кто выше залезет на дерево... Невинные детские шалости, одним словом, хотя мы уже не были детьми. Лишь один раз я рискнул перейти границу, но очень быстро "спрятался обратно в раковину".
Тем вечером мы не пошли на общий костер, решили устроить свой собственный. Взяли пиво, нашли хорошее местечко -- несколько берез среди поля, чудом не срубленных, когда было решено сеять на этот поле овес. Я выкопал небольшую ямку для костра, притащил хвороста из леса через дорогу, нашел удобное для сидения бревно.
Было уже далеко заполночь, все уже было выпито, мы просто сидели обнявшись и смотрели на пламя костра. Не знаю, как так получилось, что Аня обернулась ко мне и ее губы оказались так близко... В общем, я ее поцеловал. Наверняка очень неуверенно и совсем неумело, но уж как мог. Она не протестовала и даже сказала, что ей понравилось, как я целуюсь, но вместе с тем попросила не продолжать, объясняя это тем, что слишком пьяна, чтобы отвечать за последствия.
Наутро мы об этом не говорили и вообще сделали вид, что обо всем забыли.
Лето пролетело, и, уезжая, мы обменялись городскими адресами, пообещав друг другу не теряться в паутине мегаполиса.
Так и получилось. Мы продолжили наши прогулки, разнообразив их походами в кино, театр, посещением концертов, кафешек и баров. Я готовился к поступлению в тот институт, где училась моя любимая. Мы вместе отпраздновали ее девятнадцатилетие, через три месяца, в мае, мое семнадцатилетие. А в июне случилась беда. Аня заболела.
Чем -- я так и не узнал. Она запретила мне к ней приезжать сразу же, как только слегла с высокой температурой. И, прометавшись в лихорадке неделю, Аня умерла.
Я хорошо запомнил день ее похорон. Дул пронзительный ветер, моросил дождь, где-то вдалеке звонил колокол. А я стоял в стороне и смотрел, как незнакомые мне люди прощаются с моей любимой...

-- Эй, Ринн, ты дома?
Крик со двора вырвал меня из воспоминаний. Я вздрогнул, помотал головой. Кот впился когтями мне в ноги, недовольный моим шевелением, и я тут же согнал его на пол, поскольку очень не люблю, когда меня царапают. Кот об этом знал и потому обижаться не стал, вместо этого он пошел на улицу посмотреть, кого же принесло к нам в гости.
Я критически окинул взглядом стол. Чашка с остывшим кофе, кучка пепла и выключившийся ноутбук. Что ж, не самые трагические последствия.
-- Ринн! -- снова прозвучало с улицы, уже с добавлением тревожных ноток.
Но тут, видимо, обладатель голоса заметил моего кота, и тревога тут же исчезла.
-- О, животина мохнатая! А хозяин твой спит, что ли?
-- Ага, как же, поспишь тут, когда на улице такие вопли, -- проворчал я, появляясь на веранде. -- Привет, ребята.
Меня почтили своим присутствием мои старые друзья -- Олег, Андрей и Илья. С ними, как всегда, увязалась Женя, девушка Андрея, захватив с собой своих подружек -- Олю и Настю. А вот четвертая девчонка была мне незнакома.
-- И тебе не кашлять, -- обрадовался Олег, который, собственно, и орал до этого. Остальные согласно покивали.
-- С чем приехали? Да заходите, не стойте на пороге, -- я нацепил маску радушного хозяина: мои переживания -- это только мои переживания, и знать о них разрешалось лишь Ане.
-- А ты как думаешь? -- подмигнул Илья. -- Погреб у тебя на том же месте стоит? А то нехорошо получается -- пиво уже теплое...
Я проводил взглядом появляющиеся из багажника андреевой машины и исчезающие в подполе ящики и вернулся в дом. Девушки порхнули следом за мной, причем Настя успела поймать кота, который злобно подергивал хвостом, но все-таки изображал мурлыканье: он терпеть не мог, когда его хватает кто-нибудь кроме меня, однако был вежлив, из-за чего и страдал, терпя тисканье и восторженные вопли со стороны женского пола.
Незнакомку, которая скромно держалась позади, никто мне не представил, а сам я спрашивать имя не хотел. Еще решит, чего доброго, что я ей заинтересовался...
Когда друзья наконец зашли на террасу, там сразу стало очень шумно и очень тесно, но, как ни странно, меня это не раздражало на этот раз. Наверно, я все-таки соскучился по ним, хотя и не осознавал этого. Женя быстро стряхнула пепел со стола в пепельницу, вылила остывший кофе и сполоснула чашку. Илья убрал ноутбук на полку, Настя посадила кота на диван и пошла разбирать содержимое принесенных из машины Олегом и Андреем пакетов, а Оля уже расставляла кружки. Вскоре в них уже пенился квас из моих собственных запасов. Мы чокнулись и выпили "за приезд": все давно уже привыкли к моим странностям, среди которых было и то, что я требовал не пить ничего алкогольного в моем присутствии до наступления шести часов вечера.
-- Вы надолго ко мне? -- спросил я.
-- А, как получится, -- беззаботно отмахнулся Олег. -- Или у тебя какие-то планы, требующие одиночества?
-- Нет-нет, -- поспешил объяснить я. -- Просто хочу понять, как вас расселять.
-- Ринн, милый, ну как будто в первый раз! -- засмеялась Женя. -- Как обычно.
А о незнакомке, стоящей в сторонке с полной кружкой, словно бы все забыли.
Еще одна моя странность -- отношение к собственному имени. Я считал, что имя "Дмитрий", данное мне матерью с полного согласия отца, мне не подходит. И поэтому лет в двенадцать придумал себе другое -- Тавринний, или коротко -- Ринн, которым и пользовались теперь все друзья, и которым я подписывал свои фотографии. Маме я об этом не говорил, не желая ее обидеть, но, сдается мне, она прекрасно об этом знала, просто молчала. Не желая обижать меня.
Я залез на диван с ногами и из-под полуопущенных ресниц наблюдал за друзьями. Те вовсю уже хозяйничали в моем доме, и я не имел ничего против этого. Кажется, кто-то предложил приготовить нормальный обед, а не питаться полуфабрикатами, как это обычно делал я, и хозяйственная девушка Андрея тут же вызвалась осуществить эту идею.
Эти шестеро умели вдохнуть жизнь в мое существование, особенно необходимую после смерти Ани, когда я около месяца провалялся в постели в городской квартире. Мое затворничество тогда было прервано самым грубым образом: Олег и Андрей ворвались в комнату как образчики локального торнадо, раздвинули шторы и силой выволокли меня из кровати. Кажется, я матерился, пытался драться (чего, впрочем, никогда не умел -- ни в детстве, ни сейчас), умолял дать мне умереть. Но они не слушали, дали пару затрещин, чтобы я перестал размахивать конечностями, и втолкнули под ледяной душ. А потом пришли остальные и напоили меня до полной потери памяти. Утро было омрачено тяжелейшим похмельем, однако никаких мыслей о смерти уже не было. Реанимация меня прошла успешно.
Поэтому неудивительно, что я позволял им делать все, что угодно -- я был слишком благодарен, чтобы огорчать друзей отказами из-за глупой эгоистической тяги к одиночеству.
Вдруг кто-то коснулся моего плеча, и я вздрогнул. Открыл глаза и увидел ту самую незнакомую девушку. Против моего ожидания, она смотрела не на меня, а на кота, который уже успел прижаться ко мне пушистым боком и заснуть.
-- Какой красивый, -- завороженно прошептала она. -- А как его зовут?
Я аккуратно отодвинулся, чтобы избежать прикосновения, и тоже взглянул на кота.
-- Как зовут... -- задумчиво протянул я. -- А не знаю. Эй, мохнатый, тебя как-нибудь зовут? Впрочем, ты сам всегда приходишь...
Кот и ухом не повел, словно я не к нему обращался. Зато девушка хихикнула и перевела взгляд на меня, но попыток дотронуться больше не делала, что я оценил.
-- Ты такой забавный, говоришь с котом, словно он тебя понимает!
-- А он понимает. И куда лучше, чем люди, -- немного более резко, чем стоило, ответил я, и улыбка с лица девушки тут же исчезла.
-- Я Эля, -- наконец произнесла она, когда молчание стало совсем неловким.
-- Ринн.
-- Мне сказали, что ты можешь помочь мне с портфолио...
Ах, вот оно что! Девочке требовались хорошие фотографии, и кто-то из друзей решил подкинуть мне возможность подзаработать. Только зачем ее надо было тащить сюда? Ведь и ежу ясно, что моя дача -- это моя укромная "норка", где не должно быть никого лишнего, пусть даже и желающего пополнить мой кошелек.
Я окинул девочку оценивающим взглядом. Так, лет двадцать ей есть. Невысокая, не очень худая, но зато со всеми положенными изгибами, с полной грудью, которая вполне просматривается, несмотря на очень скромный вырез футболки. Брюнетка, волосы до плеч, прямая челка, какой-то невыразительный цвет глаз, нос того типа, что в народе зовут "картошкой", и слишком тонкие для ее лица губы. Да уж, с ракурсами придется попотеть, но что-то дельное получится должно.
-- А тебя предупредили о стоимости?
-- Да, я смогу заплатить, сколько надо. Только мне еще сказали, что по знакомству выйдет скидка, -- она смущенно опустила глаза.
-- Угу, скидка. И чья ты знакомая?
-- Ринн, не будь букой, -- посоветовал Илья, который слышал наш диалог. -- Она со мной учится. Умная девчонка, между прочим.
-- Предлагаешь сфотографировать ее роскошный мозг? -- холодно поинтересовался я.
Илья засмеялся, Эля сникла еще больше.
-- Да не расстраивайся, -- пришла на выручку Оля. -- Это он с виду такой ядовитый, а на деле очень добрый. И снимает отлично!
-- Ну да, мне Настя показывала фотографии, -- пролепетала Эля. Кажется, она уже сама была не рада, что решила связаться с таким ужасным человеком, как я.
Я взглядом попросил Олю увести от меня "потенциальную модель". Та поняла, кивнула, взяла Элю за руку и под предлогом помощи Жене утащила на другой конец террасы.
-- Зачем она здесь? -- спросил я у Ильи. -- Ты знаешь, что я не одобряю посторонних на своей территории. Тем более посторонних женского пола.
Илья отвел взгляд.
-- Все с вами ясно, -- вздохнул я. -- Опять решили меня сосватать?
-- Ей правда нужно портфолио, -- пробормотал друг, но не очень уверенно.
-- Будет, -- мрачно пообещал я. -- И даже со скидкой. Но больше ничего! Я вам не племенной бык, чтобы пытаться спаривать меня с привлекательными самочками.
Я рывком встал, получив за это когтями от разбуженного кота, схватил с полки фотоаппарат и вышел из дома, демонстративно хлопнув дверью. Кажется, мне вслед крикнули, что я все неправильно понял, но мне было уже все равно. Быстрым шагом я направился прочь от дач, в сторону леса.

Нет, я верю, что друзья желают мне исключительно добра, и все, что они делают, направлено, по их мнению, на улучшение моего существования. Но когда они начинают лезть в мою личную жизнь, я зверею. Они почему-то свято уверены, что мне необходима девушка, аргументируя эту уверенность тем, что в девятнадцать лет здоровому мужскому организму уже положено желать здоровый женский организм. А вот как бы не так!
Я не хотел никаких отношений с противоположным полом, и у меня была на то причина: когда Аня... отбыла в лучший мир, мы еще не расстались. Да и не думали. Таким образом, я официально являлся ее парнем и теперь. Из чего можно сделать вывод, что с моей стороны будет предательством и изменой начать встречаться с кем-то другим.
Друзья крутили пальцем у виска и говорили, что я сумасшедший. Угрожали бытием вечного холостяка и мозолями на ладонях. На что обычно я громко хлопал дверью и уходил, как и в этот раз.
Я и сам не заметил, как вошел в березняк. Остановился лишь тогда, когда запнулся за корень и чуть не вспахал носом землю. Испугался больше за дорогую технику, нежели за сохранность собственной физиономии, но факт остается фактом: я наконец перестал нестись в неизвестном направлении и огляделся по сторонам.
Хм, похоже, на этот раз я успел сбежать куда дальше. Я не помнил, был ли я в этой части леса раньше, и решил обследовать его, раз выпала возможность, тем более, у меня как раз был с собой фотоаппарат. Спрятавшийся под листком гриб показался мне весьма привлекательной моделью, я тут же уселся на землю и прицелился...

Домой я вернулся уже на закате. Ожидал получить нагоняй за долгое отсутствие, но друзья улыбались мне как ни в чем не бывало. Я улыбнулся им в ответ и прошел в свою комнату, чтобы положить свое "ружье" и посмотреть, не звонил ли мне кто.
Мобильный сообщал, что у меня семь пропущенных вызовов. Я посмотрел список -- Илья, Женя, Настя, Андрей, Олег, Оля. И еще один незнакомый номер. Значит, они беспокоились, а я как дурак оставил дома телефон... Я почувствовал укол совести. Бросил фотоаппарат на кровать и пошел на террасу с твердым желанием извиниться за собственное свинское поведение.
Однако моим благочестивым помыслам не суждено было сбыться. На террасе я никого не нашел, зато во дворе уже горели большие уличные свечи и позвякивали ящики с пивом. Стоило мне выйти, как меня тут же окутал гомон голосов, смех, гитарный перебор -- Оля уже расчехлила свою гитару и теперь настраивалась.
Я взял себе бутылку и присел на лавочку рядом с Настей, которая тут же подвинулась, чтобы не касаться меня даже случайно. Я специально выбрал место рядом с ней -- она как никто другой понимала, что мне неприятны прикосновения, поскольку и сама их не слишком одобряла.
Никто так и не спросил меня, где я был. Эля сидела тихо, как мышка, словно хотела слиться с сумраком и стать совсем невидимой. Наверное, ей промыли мозг на тему обращения со мной, и она теперь старалась следовать всем советам.
Постепенно стемнело, голоса набирали громкость, разговоры становились все откровеннее. Я в основном молчал, мне доставляло куда большее удовольствие слушать, нежели говорить.
Вдруг Оля потребовала тишины, сказав, что хочет спеть песню, которую мы еще ни разу не слышали. Все замолчали, и Оля запела.

Я -- дитя на руках у мужчины, я ношу его смерть у себя в глубине.
Я смотрю на перрон и я вижу, как мой старый отец улыбается мне.
Я -- цветок, я пророс сквозь помойку и открыл свое сердце золотой вышине
И узрел, как идет, задумчиво-тонко, девочка-дочь с моей смертью в руке.

Я замер, не донеся бутылку до рта. Мне до того ярко представился образ девочки со смертью в руке, что я помотал головой, чтобы отогнать видение. Песня действительно была новой, во всяком случае, я ее ни разу не слышал.

Я -- тот вор, что украл твою юность. Убери свой свисток, я никуда не бегу.
Загляни в мой мешок -- правда, ужас? Есть за это статья, но я ее не боюсь.
Я -- судья со стальными глазами, для меня ты есть то, что рассказали враги твои.
Всем -- встать. Оглашается список бесконечных и жестоких преступлений любви1.

На мгновение мне стало страшно, когда я подумал, что я мог бы совершить для того, чтобы Аня осталась жива. Действительно, список получался почти бесконечным...
У меня заболела голова. Я сжал пальцами виски, но не помогло. Тогда я встал, вышел за пределы круга света и полной грудью вдохнул ночной сладкий воздух. Стало немного легче, но не настолько, чтобы возвращаться. От запаха пива замутило, я отшвырнул бутылку. Ненавижу себя за такие припадки!
У меня было на выбор два варианта дальнейших действий: либо пойти и лечь спать, либо выпить чего-нибудь более крепкого. Первый вариант меня не прельщал, потому что я достаточно выспался и мог спокойно бодроствовать еще часов шесть. Так что я решил попробовать перебороть боль еще большим количеством спиртного.
Я зашел на террасу, заглянул в холодильник. Бутылка водки обнаружилась на дверце, ее-то я и искал. Взял ее, стакан, потому что из горла пить никогда ее не умел, сел за стол. Налил, опрокинул стопку... Горячая волна прокатилась по горлу, разлилась по телу приятной теплотой, боль, стучавшая молоточками в голове, затаилась, прячась на время, но обещая вернуться. Я налил еще, выпил.
Дверь тихо скрипнула. Я не обернулся, наливал третью стопку.
Тень скользнула на террасу, подошла к столу, присела на корточки, чтобы заглянуть мне в лицо. Эля.
-- Тебе плохо? -- спросила она.
-- Нет, -- ответил я. -- Уходи.
Она встала, но не сделала ни шагу в сторону выхода. Помялась, глядя куда-то поверх моей головы, потом повторила попытку разговорить меня:
-- А где твой кот?
-- Гуляет где-то. Оставь меня в покое! -- рявкнул я.
-- Прости, я не хотела тебя обидеть, -- она потянулась к моей руке.
-- Не трогай меня! -- я вскочил, наверное, слишком резко, Эля отшатнулась, в ее глазах читался страх. -- Уходи, -- уже более мирно попросил я. -- Мне нужно побыть одному.
Девочка закивала и поспешно ретировалась. Умею я иногда людей пугать, ничего не скажешь... Может, и худой, но зато какой высокий! Попробуйте остаться спокойными, когда над вами воздвигается этакая башня и рычит на вас к тому же...
Бутылку я все-таки уговорил. Хоть и говорят, что пить в одиночку -- моветон, а мне вот не рекомендуется пить в компании: наутро слишком стыдно. Пошатываясь, я встал и побрел в свою комнату. Кое-как раздевшись, упал там в кровать и уплыл куда-то в прохладную темноту.

Разбудило меня прикосновение к плечу. Кто-то прижимался ко мне со спины, ладонь этого неразумного человека скользнула на грудь, переползла на живот и потянулась ниже...
Я дернулся из навязанных объятий, перевернулся и прижал к постели... Элю. У нее в глазах блестели слезы, лунный свет очень удачно выбелил ее лицо... Я чертыхнулся и отпустил ее. Не о кадрах думать надо, идиот, а о том, как эта дура оказалась в твоей постели!
-- Ты такой красивый, -- всхлипнула эта несносная девчонка. -- И одинокий... Ты не должен быть один!
-- Много ты понимаешь, -- огрызнулся я, чувствуя, что краснею: ведь я привык спать голым, а луна была настолько яркой, что Эля вполне могла рассмотреть каждую черточку.
-- Я понимаю... Иди сюда, ко мне, -- она протянула руки, забытое всеми одеяло упало на пол, и выяснилось, что Эля тоже неодета. -- Я согрею тебя. Хотя бы этой ночью.
-- Да пошла ты! -- возмутился я, подхватил что-то из одежды и плед с кресла. Уже на пороге обернулся и добавил: -- Утром ты отсюда уедешь. Я не желаю видеть тебя под крышей своего дома.
Я устроил себе новую постель на том самом небольшом диванчике, что стоял на террасе. Было жутко неудобно, но оставаться в комнате с озабоченной девкой мне совсем не хотелось. Головная боль вернулась, удвоив свои старания, я проворочался почти до самого рассвета, потом все-таки забылся тревожным сном.

Тем не менее, проснулся я все-таки первым. Умылся ледяной водой, поскольку доступ в ванную перекрывала Эля, наверняка так и оставшаяся в моей комнате. Сварил кофе, вышел на веранду, закурил. Мимолетно удивился отсутствию похмелья, но не придал этому большого значения. На душе словно кошки скребли, и, похоже, они всерьез решили выскребсти там какой-то замысловатый узор.
Таким меня и застал Олег -- с чашкой в руках, сигаретой в зубах и задумчивым взглядом вдаль.
-- Ты спал на террасе? -- удивился он.
-- Угу, -- мотнул я головой.
-- В комнате показалось душно? Или тебя оттуда выселили?
-- Второе.
-- Кто?
-- Слушай, -- я наконец перевел взгляд на друга. -- Не прикидывайся дурачком. Наверняка это ночное явление "спасительницы" было организовано вами.
-- Чего? -- вытаращился на меня Олег.
-- Эля. Пришла ко мне, уговаривала упасть в ее объятия и обрести счастье.
Олег озадаченно нахмурился. Развернулся, вернулся в дом. Обратно пришел уже с холодной банкой пива в руках, заметил, как я брезгливо скривил губы, пожал плечами:
-- Извини, но надо. Значит, Эля...
-- Угу.
-- Повторяешься. Эх, говорил я им!.. -- он глотнул пива, вздохнул. -- Не обращай на нее внимания.
-- Трудно не обращать внимания, когда мне так навязываются.
-- Ринн, -- он посмотрел мне в глаза. -- Просто у кое-кого слишком длинный язык, особенно спьяну. Когда она прибежала к нам вся перепуганная и залепетала, что ты там сидишь один и пьешь... Илюха взял и ляпнул, что-де это ты от одиночества своего вечного. А Элька ушки и развесила... Она же добрая, во всяких гринписах состоит. Видимо, и тебя решила защитить от одиночества. В меру своих сугубо бабских представлений.
-- Ясно. Спасибо за информацию, -- я сжал кулак и придирчиво его осмотрел.
-- Эй, ты же не умеешь драться, -- на всякий случай отодвигаясь, напомнил мне Олег.
-- Не умею, -- согласился я. -- Но до некоторых людей достучаться можно только путем знакомства их носа с твердой поверхностью. Раз по-хорошему они не понимают.
-- Может, все-таки не надо? Ведь ничего же страшного не произошло! -- попытался урезонить меня Олег. -- Ну, подумаешь, предложили тебе себя... Не изнасиловала же она тебя! Да и как тебя изнасилуешь, лося здоровенного... Ринн, не делай глупостей. Илюха не виноват, что глупая баба неправильно его поняла.
-- Он виноват тем, что начал рассуждать о том, в чем ничего не смыслит! Какого черта он вообще начал ей что-то объяснять?! Зачем он сюда ее притащил?! -- я почти сорвался на крик, но вовремя вспомнил, что в доме еще спят, и снизил громкость.
-- Да понравилась она ему. И хотел он ее здесь попробовать развести, обстановочка-то подходящая: природа, романтика...
-- Чего? -- настала моя очередь удивленно распахивать глаза.
-- Того. Для себя он ее привез, для себя, а не для тебя! Не все в мире вокруг твоей персоны вертится. И что в тебе только бабы находят, ведь штабелями к твоим ногам укладываются, а ты лишь смотришь презрительно, перешагиваешь и дальше идешь... Знаешь, почему у меня ничего с Олькой не получилось? Да потому что она только о тебе и говорит! Ринн то, Ринн се... Настька помалкивает, но сдается мне, что и ей ты снишься, твоя фотография в рамочке сердечком красуется на ее столе. А теперь вот и у Илюхи свел зазнобу, сам того не желая. И вот кто ты после этого, а?
Я отвернулся. Слова друга словно пролили свет на все предыдущие события. Невыносимо хотелось заехать самому себе по морде, обозвать слепым бараном или хотя бы вылить на голову ведро холодной воды.
-- Что за шум? -- в дверях появился, позевывая, Андрей.
-- Отвезешь сегодня Элю, Настю и Олю в город, -- сказал я, отодвигая его и проходя в дом.
-- Ой, дурак... -- простонал мне вслед Олег.

В моей комнате, вопреки ожиданиям, никого не оказалось. Я зашел внутрь, закрыл дверь на ключ, подошел к окну, распахнул его, сел на подоконник. Ветер ударил мне в лицо, заиграл с волосами. Я зарычал и со всей дури врезал кулаком по стене. Содрал кожу на костяшках, и рык перешел в жалобный скулеж.
Я сполз на пол, подтянул к себе ноги, обнял их руками. Закусил губу.
Казалось, что весь мой мир рушился прямо на глазах, да еще и кругом виноватым в этом оказался я сам. Мне постоянно врали, а я принимал это за проявление дружбы! Как же я ошибался в этих людях...
Олег тоже хорош: знал, но молчал, до тех пор, пока не приперло. А не случись инцидента с Элей, так и не узнал бы я, что ко мне, оказывается, испытывают чувства, далекие от просто дружеских. И, самое главное, кто? Те, кому я привык доверять! Те, от кого не ожидал такой подлянки. Те, кто виделись мне проверенными, испытанными людьми, бывшими со мной в самые сложные моменты моей жизни...
Как же могло такое случиться, что и Оля, и Настя...
В дверь постучали.
Как они могли делать вид, что ничего не происходит? Как я мог не заметить, что они смотрят на меня не как на друга, а мечтая быть со мной...
Стук повторился.
Я чувствовал себя так, будто я доверил человеку свою самую тщательно сберегаемую тайну, а этот человек посмеялся надо мной, пошел на площадь и рассказал о моем секрете всем желающим послушать.
Стук стал совсем настойчивым.
-- Ринн! -- позвали из-за двери, и я узнал голос Жени. -- Ринн, открой, пожалуйста.
Мне не хотелось ни отвечать, ни, тем более, вставать и пускать кого-либо к себе. Я дотянулся до стоящего на полу магнитофона и включил музыку.
-- Нам надо поговорить, Ринн! -- Женя подергала за ручку. -- Ну что ты как маленький...
Я действительно был самым младшим в этой компании, но раньше мне никогда на это не указывали. Я сделал музыку погромче, отрезая себя от звуков извне.
-- Ринн! -- в последний раз позвала Женя.
Потом к ней, кажется, кто-то подошел. Скорее всего, Андрей. Я слышал, что они о чем-то спорят, но не различал слов. Через некоторое время они ушли.
Я знал, что Андрей и Женя встречаются уже шестой год. Периодически они начинали говорить о свадьбе, но дальше разговоров дело не шло. Женя хотела детей, Андрей напоминал, что у них пока не хватит средств, чтобы воспитать достойного преемника. Женя соглашалась, и производство потомков откладывалось на неопределенный срок. Пожалуй, из всех нас они были самыми счастливыми, они даже никогда не ссорились. Или, возможно, просто не хотели выносить сор из избы, решая проблемы сразу и не позволяя никому постороннему знать о существовании этих проблем.
Когда-то и я мечтал о теплом семейном гнездышке, которые мы свили бы с Аней, о детях -- непременно о троих, двух сыновьях и дочке... Дочка обязательно была бы похожа на свою мать, такая же красивая, умная, веселая.
Песня закончилась, и в паузе, пока не началась новая, я услышал, что на улице завелась машина. Значит, мою полупросьбу-полуприказ выполнили. Что ж, хорошо -- хоть в чем-то я еще мог доверять друзьям. Или уже бывшим друзьям?..
Я осторожно высунул нос за дверь. В коридоре никого не обнаружилось. Облегченно вздохнув, я спустился вниз, на первый этаж, но в комнатах тоже было пусто. Слегка удивившись, я пошел дальше.
Единственная живая душа нашлась на террасе и оказалась Женей. Она стояла и задумчиво созерцала полную грязной посудой раковину. У ее ног вертелся кот, выпрашивая чего-нибудь вкусного.
-- А где все? -- спросил я.
-- Уехали, -- Женя наконец заметила кота и, взяв со стола пакет сухого корма, насыпала ему полную миску.
-- А ты?..
-- А я осталась. Андрей вечером меня заберет.
-- Зачем?
-- Что зачем? Зачем заберет или зачем осталась?
-- Ты поняла, -- я прошел мимо нее, выдвинул из-за стола стул, сел на него верхом.
-- Не хами, -- попросила Женя.
-- Не буду, -- покладисто согласился я. -- Ну а все-таки?..
Женя не ответила, надела фартук и принялась за мытье посуды. Я пожал плечами и не стал настаивать, не хочет говорить -- ее право. Мы молчали. Девушка суетилась спиной ко мне, я смотрел за ее уверенными движениями. И вдруг меня словно током ударило: я осознал, что что-то в ее облике было неправильным. Всмотрелся повнимательней...
-- Евгения, -- вкрадчиво произнес я. -- А не будете ли Вы так добры посмотреть на меня?
Она отмахнулась мокрой рукой и продолжила свое занятие, тем самым подтвердив мои подозрения: Женя плакала. Видимо, что-то произошло, пока я отказывался контактировать с внешним миром. Раньше я бы просто оставил ее наедине с самой собой, считая себя не вправе вмешиваться, когда меня не просят, но что-то во мне изменилось сегодняшним утром...
Я встал, подошел к ней. Переборов свою обычную нелюбовь к прикосновениям, взял ее за плечи и развернул к себе. Двумя пальцами взял за подбородок и заставил поднять голову. Она попробовала было рыпнуться, но я держал крепко. Тогда она шмыгнула носом, вытерла его рукой в пене от моющего средства и разрыдалась уже всерьез, уткнувшись в мою грудь. Я неловко обнял ее и погладил по голове. Что и говорить, опыта утешения плачущих девушек у меня не было.
Впрочем, Женя сама успокоилась. Вдоволь наревевшись, она отстранилась от меня и, не поднимая глаз, пробормотала что-то вроде "спасибо".
Я передернул плечами, чувствуя, что моя футболка намокла не только спереди, где приняла на себя слезоразлив, но и сзади, где об нее вытерли руки. Мокрая одежда причиняла куда больше неудобств, чем ее отсутствие, поэтому я просто снял футболку. И тут же поймал на себе изучающий взгляд Жени.
-- Что-то не так? -- смутился я.
-- Нет-нет, все в порядке, -- поспешила уверить меня Женя. -- Только... Можно вопрос?
-- Валяй, -- разрешил я.
-- А ты везде такой... беленький и гладенький?
Я закашлялся. Я ожидал что угодно, но только не это! Забыл, наверно, что я немного отличаюсь от многих людей. Мраморная белизна кожи -- это еще нормально, мамино наследство, а вот то, что волосы у меня только на голове, ну и брови с ресницами, являлось, кажется, отклонением.
Наверное, я покраснел, потому что Женя улыбнулась и сказала:
-- Можешь не отвечать. Прости.
Я смутился еще больше и быстро ретировался в сторону комнат. Мне вслед донесся смех и ласковое "какой ты все-таки еще маленький". Как ни странно, но это меня нисколько не обидело.

Когда я вернулся, переодевшись, посуда уже была вымыта. Женя проводила меня взглядом и спросила, не голодный ли я. Я признался, что ничего не ел со вчерашнего дня, и мне тут же пообещали вкусный обед, если я не буду против немного подождать. Я не стал протестовать, тем более знал, что Женя готовит просто изумительно.
В процессе готовки она объяснила мне, что они повздорили с Андреем из-за меня. Тот считал, что я на этот раз перегнул палку и требовал меня проучить, а она сказала, что это будет слишком по-детски и добавила, что одного ребенка в моем лице вполне достаточно, посоветовав Андрею взяться за ум. Андрей вспылил, накричал на Женю, обвиняя ее в том, что она тоже в меня влюбилась. Женю такое обвинение, разумеется, возмутило, однако Андрея уже понесло. Он заявил, что не позволит сопляку собой командовать, а если его девушка смеет защищать меня, то она может считать себя свободной женщиной. Потом он сказал, что дает ей время подумать до вечера, и уехал.
-- Нехорошо получилось, -- пробормотал я.
-- Зато я все-таки оказалась права, -- пожала плечами Женя. -- В том, что ты меняешься. В лучшую сторону, между прочим, -- она подмигнула мне.

@темы: Проза

---

[Арчи Хмелевский]

Первый, так сказать, вклад в ваше сообщество.
Буду рад критике.

Автор: Артемус А.Л.С.
Название: Моль
Жанр: ... рассказ.

«Моль»
Мо́ли — собирательное название для относительно мелких насекомых из отряда чешуекрылых (бабочек, Lepidoptera)<…> Некоторые моли являются сельскохозяйственными вредителями или портят имущество<…>Продолжительность жизни имаго колеблется от нескольких часов до нескольких месяцев (у видов, впадающих в диапаузу) и в среднем составляет 2—3 недели.
«Википедия»
***
Все лица, появляющиеся в произведении – не более чем плод авторского воображения. Все торговые марки и названия АО выдуманы автором. Все совпадения являются абсолютной случайностью. Наверное.
Автор выражает сердечную благодарность Ярославе Таньковой и всем безликим авторам «гламурных» романов за предоставление интересного материала для изучения. Автор также выражает благодарность всем людям, обладающим душой и разумом, в особенности Санюре, Неверре, Сею Лирайскому и клану Серви.


Посвящается Наташе

Часть I

Этап 2. Гусеница.
Бабочка отчаянно билась в стекло.
- … А вот представь себе, Элла нового «папеньку» нашла…
Утомительный разговор ни о чём в прохладном стерильном помещении салона красоты, казалось, сводил с ума несчастное насекомое. Увы, только одно из тех, что были сейчас в кабинете.
- А мой пупсик недавно новый филиал своего банка открыл…
Это был не разговор. Это был бессмысленный набор пустых букв, дырка от бублика, залитая глянцевой глазурью.
Бабочка лихорадочно билась в стекло, не понимая, что воли ей уже не видать.
- Кто-нибудь, выбросите эту дрянь отсюда, - приговор был процежен сквозь зубы, словно ядовитый плевок.
Ненароком заглянувшая в кабинет уборщица аккуратно поймала бабочку… точнее, попыталась аккуратно поймать.
Последним пунктом назначения крылатой бедолаги оказалось серебристое мусорное ведро.
Со стороны казалось, что в небольшом кабинете одного из престижнейших салонов красоты находятся несколько человек: две дамочки, брюнетка и рыжая, несущие на своих лицах печать гламурной жизни; две милых девушки, делающие дорогущий педикюр и маникюр светским леди; два мордоворота-охранника у входа.
Да, помещение было битком набито. Но живой души в нём не было - ни одной.
- Я слышала, у тебя новый спонсор - рассеянно произнесла одна из дам, голубоглазая брюнеточка с пышной от природы грудью, которая являлась её основным и единственным орудием труда. Сейчас её звали Эльвира, но когда-то… Впрочем, не сейчас; её история будет рассказана несколько позже.
Её подруга кивнула с явной гордостью, и, не дожидаясь вопроса, начала говорить:
- Это Толик, ну, ты должна была о нём слышать. Он вообще замечательный: три особняка в Ницце, нефтяные разработки, сеть ювелирных салонов, ну и тому подобное. Короче, все не упомню.
- Ну, при таких достоинствах необязательно быть половым гигантом. И каков же он в постели?- равнодушно перебила её Эльвира.
Рыженькая хохотнула.
- Шланг.
- Что?!
- Самый настоящий. Как труп. И ведь абсолютно уверен, что он секс-гигант.
Эльвира безразлично повела изящным плечиком. В самом деле, не собиралась же она изменять мужу.
Хотя, если б она имела хотя б самый слабый шанс сделать это…
Но увы, в этом мире вещи не могут самовольно менять хозяев.

- Вот и всё, - сказала девушка, обрабатывавшая ногти рыженькой дамы. – С вас пятнадцать тысяч долларов.
- Ну ладно, дорогая, - попрощалась с подругой рыженькая, отдавая девушке требуемую сумму. Та мгновенно принялась пересчитывать похрустывающие бумажки.
Эльвира пронаблюдала за уходом своей подруги. Затем ещё необработанной правой рукой она подозвала своего охранника и попросила его передать ей сотовый. Охранник, сохраняя невозмутимое выражение лица, открыл её сумочку, которую он до этого держал в руках, и достал модный навороченный «Ихфоун». Видно, служить запрограммированной вешалкой с функцией «присмотра-за-женой» было для него привычно.
- Алло, Аллочка? Привет, дорогая. Представляешь, Эммочка себе нового папика нашла… Да, его… Прикинь, что она мне рассказала?... Да-да, про это. Шланг, говорит. Да нет, не то… Да, да, именно… Ладно, мне бежать надо. Целую.
Эльвира, с выражением полного морального удовлетворения на лице отдала телефон обратно охраннику.
Теперь участь ещё одной женщины, посягнувшей в своё время на её, Эльвириного, с таким трудом приобретённого мужа, была решена.

Этап 1. Яйцо

Однажды, в студёный зимний день в Новосибирске, у одной относительно обеспеченной семьи родилась девочка Дашенька. Родители не могли нарадоваться на красавицу-дочь: умный, воспитанный ребенок хорошел день ото дня.
Впрочем, скоро в равномерную и скучную картину их жизни были вписаны новые, принципиально другие краски.
Однажды, возвращаясь из школы, Дарья увидела на фонарном столбе яркий плакатик. На фоне прочих блёклых объявлений он выделялся, как чёрная овца в белой отаре, и неизбежно привлекал к себе внимание.
«Модельное агентство «Лайфстиль»» - гласил этот плакатик, - «приглашает всех девушек вашего города в возрасте от пятнадцати до двадцати двух принять участие в проводимом нами конкурсе красоты «Мисс Лайфстиль». Желающие принять участие должны подойти в концертный зал ДК Железнодорожников к 14:00 12.04.2007. Победительница зачисляется в штат наших сотрудников. Не пропустите! Слава и признание ждут Вас!»
У бедной девочки закружилась голова от одной только мысли об участии в этом конкурсе. Она словно бы в розовом тумане пошла – нет, скорее побежала - домой. Очень долго Дашенька уговаривала своих несчастных родителей дать ей возможность поучаствовать. «Я обязательно выиграю», - говорила она. – «Я стану известной моделью, и мы будем жить хорошо и богато, вот увидите! »
В конце концов, родители, скрепя сердце, разрешили ей принять участие. Пусть им и претила мысль, что их доченька, подобно зверушке на выставке, будет крутиться полуголой на подиуме под жадными чужими взглядами, но отказать своей горячо любимой кровиночке они не могли. Поэтому двенадцатого апреля Дашенька отправилась на просмотр.
Тут надо сказать, что Даша была весьма и весьма красивой девушкой для своих семнадцати лет. Не 90-60-90, конечно, но посмотреть есть на что. Поэтому девочка прошла все этапы… и вышла победительницей.
Такого поворота событий не ожидал никто, кроме Даши.
Итак, контракт был заключён; пути назад не было, но Дарья ещё не осознавала этого. Ничего она не понимала, бедная крошка; а если бы даже поняла, смогла бы ли она принять?
«Береги себя, деточка», - сквозь слёзы причитала мать. – «Береги себя, не влезай в неприятности».
«Осторожней там», - вздыхал отец. – «И нам звони оттуда, чтобы мы знали. Не стесняйся просить о помощи.»
Вот так Дашенька оказалась втянута в паутину гламурной жизни.
В мечтах Дарья видела своё лицо на каждом рекламном столбе, во всех глянцевых журналах. Но как и происходит со всеми розовыми мечтами, они были разорваны в клочья жестоким штормом реальности.
Шикарное, известное агентство занималось в основном делами эскорта. Это значит, что теперь Дарья (точнее, Эльвира – по прибытии в Москву она сменила имя) вынуждена была, как и ещё сотня таких же красавиц, за солидные деньги скрашивать досуг богатым дяденькам. Поначалу ей было противно и мерзко; затем же она привыкла и втянулась. Это было словно наркотики – и мерзко, и страшно, и сил нет бороться, но затягивает, обольщает показным глянцем, не даёт отвлечься; но затем неизменно давит и душит личность, рождая циничных и беспринципных лакированных «стервочек».
Она проработала в эскорте около года, и теперь даже родители с трудом опознали бы в этой девушке ту Дашу, что они когда-то препроводили в мир гламура и роскоши. Теперь это была стопроцентная лакированная стерва. Она ко всему, казалось бы, уже привыкла, и, казалось, не ожидала уже никаких подарков от судьбы. Но…
В это время её будущий муж пришел к выводу, что, в такие-то годы и без жены – это как-то немного…несолидно, что ли. и решил взять первую же симпатичную мордашку из числа модельщиц «Лайфстиля». Попалась ему… верно, по закону жанра ему приглянулась наша Дашенька.
Итак, теперь Даша находилась у более-менее надёжного хозяина. Разумеется, он изменял ей, но с этим она ничего не могла сделать – против авторитета не попрёшь. Кроме того, она наконец заняла своё место у кормушки – так чего же ей жаловаться?

Если кого-нибудь заинтересует - выложу продолжение.

---

БУТАФОРИЯ

[Kalikamata]

Сны о Нем - какая глупость!
И вот кто бы мог подумать -
Разбиваясь каждый раз,
Жду сочувствия от Вас.

Литры кофе, сигареты
И веселые конфеты,
Песни, пляски под луной -
Он по-прежнему со мной.

Крики, слезы, обещанья,
Примиренья и прощанья
И немного коньяка,
Чтобы выжить нам пока.

Убегая, прилетая,
Вспоминая, забывая,
Слезы горькие о Нем
Смоет Ночь своим дождем.

@темы: Стихи

---

[. white fawn .]

Wish

Мне бы к морю на скалистый берег —
Дать уснуть измученной надежде.
Чтобы брызги сквозь меня летели,
Засыхая солью на одежде.

Мне бы ветер, распустивший косы,
Крики чаек и раскаты грома;
На не сказанные вслух вопросы
Тень ответов... Да полпинты рома.

Мне бы дом с крошащейся стеною,
Мхом на лестнице и пеплом у камина;
И протяжного, заливистого воя
Над поросшей вереском равниной.

Чтоб ни шага за спиной чужого,
Ни единого завистливого взгляда.
Я отшельник — что же тут такого? —
Я забыть мечтаю привкус яда.

Мне б пером и тушью на бумагу,
Как Пилар у Рио-Пьедра, плакать.
Причаститься ледяною влагой,
Быль развеять семенами мака.

Мне бы, словно, стать пустой на время —
Чтоб душа могла, как в чашу, влиться.
Мне бы синий плащ да ногу в стремя —
До заката снова в жизнь влюбиться.

@темы: Reina Emerald, Стихи

---

[Ayane Teori]

Автор: Ayane Teori
Название: его нет.
Рейтинг: G
Размер: мини (1,5 листа формата А4)
Жанр: зарисовка
Саммари: любовь политиков невозможна? Нет, она просто не имеет будующего.
-Здравствуй, Осуждённый, здравствуй. Наверное, тебе интересно, зачем я сюда пришла. Ведь я уже ничего не могу изменить - холодные судьи вынесли свой приговор. Прости мою слабость, Осуждённый, мне хотелось в последний раз поговорить с тобой. Услышать твой голос. Можно? Ты такой добрый, ты всё мне разрешаешь. Ты должен бы ненаидеть меня, правда, Осуждённый? Но ты ведь не умеешь ненавидеть. Ты меня уже простил.
Помнишь Осуждённый, ты был королём. Неужели ты уже забыл свой золотой дворец? В твоей памяти осталась лишь сырая темница и грубая ненависть надсмотрщиков. Да, Осуждённый?
Знаешь, ты был плохим королём. Помнишь, твой народ был велик и самодостаточен. Теперь это мой, мой принадлежит с этих пор мне. Я хотела попросить у тебя прощения, Осуждённый. Помнишь, я свела тебя с ума. Ты был плохим королём. Пусть и на мгновение, но ты позволил мне стать для тебя всем. Ты оступился. А у королей как у сапёров не бывает второго шанса.
Ты был плохим королём, а я - хорошей актрисой. Я играла любовь и безумную страсть для тебя. Знаешь, Осуждённый, я заигралась. Но я не ты. Я сильнее. Я не бросила всё ради тебя, потому что это было бы глупо. Слышишь, Осуждённый, я не смогла отказаться от всевластия и подданных ради тебя и твоей нежности. Я слабая и корыстная. Я умею задвигать эмоции и чувства в самую глубь моей прогнившей душонки. Мне так удобно. Я задвину туда и тебя, Осуждённый, и всю любовь к тебе. Не сейчас. Но пройдёт время, и я обязательно забуду тебя. Воспоминания о тебе больше не будут пылать в моей вечно больной голове. Но... Знаешь, твоего тепла я не смогу забыть и спустя вечность. У нас принято хоронить врагов без всяческой почести, но тебе она будет оказана. Ты заслужил, осуждённый король. Восхищенья и поклонения ты заслужил. Я совсем не осуждаю тебя, хоть и считаю любовь неприемлемой для политиков. А мы с тобой ведь... политики.

***
Серебристый, немного рассеянный, будто алмазная пыль парила в воздухе, свет освещал опустевшие к ночи улицы. Ночь опустилась на уставший за день город. Затих вечный столичный шум, погас свет в окнах домов, сделав их похожими на чёрные провалы. Не спали сейчас лишь сторожа, охрана в королевском дворце и городских ворот, да тюремная стража.
Ночь окутала город, а новая королева всё не могла заставить себя покинуть сырую камеру. Уставший измученный король, проигравшей ей свою жизнь и корону, спал на отвратительной скрипучей койке в самом тёмном углу этой мерзкой каменной коробки. Он спал спокойно, даже во сне сохраняя на красивом лице величественность истинного аристократа. Он всегда был спокоен, а она, который час мерявшая узкое пространство шагами и шуршанием шёлкового подола чёрного платья, горела, выгорала изнутри, обезумевшая, несчастная и запутавшаяся. Он был спокоен. Он видел свой последний сон. Он не боялся. А она, приговорившая его к смерти, прибывала во власти ледяного ужаса, который замораживал рвущиеся наружу чувства, слова и слёзы. Она дрожала. То ли из-за промозглости, которая царила в камере, то ли всё таки из-за того ужаса, сковавшего жёсткими пальцами разум.
Куда бы она не смотрела, везде ей виделась только пустая безвыходность, безысходность, провал. Она обращалась к своей памяти, судорожно, будто память могла её спасти, но и та не помогала ей. В памяти был лишь он - поверженный король, лежащий на скрипучей койке. Лишь лучистые глаза, улыбка на тонких губах, лишь тёплые руки, глубокий бархатный голос - вот что она помнила сейчас. Его образ вставал перед внутренним взором, стоило закрыть глаза. Добившись того, что так страстно желала, новая королева не чувствовала ничего. Лишь подозревала, что стоит ему исчезнуть и Пустота сомкнёться тугим удушающим кольцом, и не останеться ничего - ни чувств, ни эмоций, которых она так боялась и которые всегда прятала.
Она оставалась в камере всю ночь. Всю ночь смотрела сквозь решетку на полную луну и чувствовала себя не королевой, а заключённой, будто это ее, поутру ожидал эшафот.
Она ходила туда-сюда, прижимая к холодным губам дрожащие тонкие руки, закрывала глаза, обнимала себя за плечи. И всё-всё было ей противно. Даже шёлк роскошного платья, плотно облегающий её стройное тело. Она представляла себя в совсем другом платье - простом, без длинного шуршащего шлейфа, из непрочной, грубой ткани, царапающей и раздражающей нежную кожу. Она представляла, что её густые волосы сплетены в обычную косу, а не уложены и заколоты шпильками с крохотными крситаликами алмазов. Она представляла маленький домик на берегу спокойного моря, чистое небо, с редкими пёрышками облаков, тёплый ласкающий ветер и горячий песок под ногами. Ей слышались звонкие голоса детей, её детей играющих с морскими камушками, и, закрывая ладонями прекрасное усталое лицо, она представляла его, своего короля в такой же простой одежде, стоящего рядом с ней, держащего её за руку.

Светало. Королева смотрела в окно и молила всех святых задержать солнце, что бы оно не вставало ещё чуть-чуть. Но рассвет был нем и небо, светлеющее с каждым мгновение, оставалось к ней безразлично. Осуждённый открыл глаза и сел на своей кровати. С искренним сонным удивлением он смотрел на хрупкую фигурку королевы, сжавшейся на ветхом стуле у ветхового стола. Он не спросил её была ли она здесь всю ночь. Она не спросила, как раньше, что ему снилось. Королева молчала, глядя в его спокойное лицо и больше не пыталась сдерживать слёз. Они катились по щекам, оставляя за собой влажные дорожки.
-Не надо, - покачал он головой, поднимаясь, - не надо.
Она не ответила. Сейчас она, держащая теперь в своих руках всю власть, чувствовала себя маленькой и жалкой рядом с приговорённым к смерти величественным королём. Она поднялась ему навстречу и прежде чем заскрипела, открываясь, тяжёлая железная дверь, коснулась его пересохших губ своими влажно-солоноватыми от слёз губами. И отстранилась, уходя в густую тень темницы.
-Ваше Величество? - неуверенно произнёс охранник, держа на изготовке оружие и ища свою королеву глазами, боясь, что человек неподалёку мог убить её.
Королева шагнула вперед, стремительно меняясь. Она вытерла слёзы, поправила волосы, одёрнула платье. Её осанка вновь стала прямой, на лице поселилась, натянутая с трудом, маска спокойствия.
-Пора, Ваше Величество.
Она медленно и еле заметно кивнула, бросила в последний раз взгляд на отчего-то улыбнувшегося уголками губ короля и удалилась ни разу не обернувшись, лишь на мгновение коснувшись его руки тонкими пальцами.

***
Площадь встретила гомоном, над толпой нёсся возбуждённый шёпот. Шёпот, который затих, стоило появиться на, окружённом двойным кольцом охраны, помосте Её Величеству Эльзе Эльнар, дочери уважаемого графа Нейеля. Она опустила на обитый красно-золотой парчой трон, сложила руки в шёлковых перчатках на коленях и взор её глаз устремился на другой помост, на котором сейчас ожидал своей участи черноволосый мужчина, любимый этой шумной толпой. Но они ничего не могли сделать для своего погибающего короля. Кровавая Эльза уже показала себя. Тонкая и прекрасная, кизысканная как цветок белой лилии девушка была безжалостная и жестока к непослушным её слову. Она чуть склонила голову набок, почти с интересно наблюдая то за волнующимися людьми, то за безразличным к происходящему осуждённым.
Со скукой выслушала она судью, со скукой глядела на священника. Казалось, всё это для неё не более чем нудное, плохо поставленное представление. И лишь когда были произнесены слова "Последнее слово приговорённом", она оживилась. Впрочем, никто этого не заметил. Королева ничем не выдала себя.
А он заговорил.
-Народ мой, - зазвучал его сильный голос и шёпот на площади тут же стих. Сотни пар глаз уставились на него, сотни людей внимали каждому его слову.
-Народ мой, - повторил бывший король и обвёл взглядом площадь, на мгновение задержавшись на хрупкой фигурке в чёрном, - должно быть, я был плохим королём раз стою сейчас здесь, как преступник, со скованными руками, без права защищаться. Такова судьба проигравших. Я предпочёл бы погибнуть в бою, защищая этот славный город, но Боги не дали мне такого счастья. Я умру здесь, - он помолчал, но никто не посмел произнести и звука, люди застыли ,слушая его, а он повернулся к тем, кто зачитал сейчас его приговор, - ваши слова лживы. И малой доли из произнесённого вами я не сотворил. Вы обвинили меня в сопротивлении, но я был бы виновен лишь тогда, когда бросил бы мою армию, народ, моё государство и трусливо бежал бы, оставив добычу вам. Никто не посмеет обвинить меня ни в измене, ни в трусости. Я виновен в невнимательности, я виновен в том, что предал память предков, не сумев удержать данную мне ответственность. В этом я каюсь. Лишь в этом. Казнив меня, потомственного короля этой страны, вот так, публично, - его взгляд обратился к Эльзе и она вздрогнула, незаметно для себя самой скомкав ткань платья в дрогнувших пальцах, - сделав это, вы хотите показать свою новую власть. Вас я не осуждаю. Власть всегда сладка и желанна. Но сейчас, за несколько мгновений до встречи с предками, я хочу просить Вас - берегите эту страну. Не будьте подобны самовлюблённым жадным скотам, которые окружили Вас и желают через Вас править всем, одумайтесь. "Корона - не шапка". Одев её однажды вы не сможете просто сбросить её. Отнеситесь ответственно к жизням и судьбам тех, кого Вас сейчас так хочется просто подчинить, - он чуть улыбнулся и коротко кивнул побледневшей королеве. Люди молчали. Молчали судьи. Замер палач. Приговорённый тоже молчал.
Спустя несколько мгновений толпа вновь зашевелилась, началась казнь. По просьбе свергнутого короля, глаз ему не завязали. Военные вскинули ружья.
Лишь королева так и сидела на своём троне, застыв, как немая статуя и вновь по щекам её текли слёзы. И всё же она сдерживала себя. Пожар, не утихающий в её груди всю ночь ,сейчас пылал с такой силой, что ей казалось - сердца больше нет. Оно вызжена дотла и больше не бьётся, а уголёк оставшийся от него вот-вот рассыплется прахом. Ей казалось, что сейчас она сама рассыплется. Королеве хотелось кричать, хотелось биться в истерике, бить зеркала и фарфоровые резные тарелки о головы тех скотов, о которых говорил король. Ей хотелось остановить казнь, закрыть его от оружейных дул, смотрящих прямо в лицо. Ей хотелось вниз, на эшафот, что бы умереть вместе с ним. Вместе с первым выстрелом упали на землю первые капли дождя. Теперь Эльза плакала не сдерживаясь, теперь всё можно было свалить на дождь.
Он упал на деревянный помост, расцветали на белой ткани рубашки алые пятна, которые размывал дождь.
Королева смотрела пустым мёртвым взглядом перед собой.
Молчала толпа, не знавшая чего ждать от нового правительства.
Еле слышно шептались за троном и строили планы.
Путался и шумел в кронах деревьев холодный ветер.
Лил дождь.

@темы: Проза

---

Маленький облом

[nabludatel]

Был не брит и одет не по моде
Паренёк из подземки метро.
На гитаре играл в переходе
Он романсы, как грустный Пьеро.

Двести евро ему положила,
И шепнула: За ночку с тобой...
А в ответ лишь смешок получила:
Зря платила. Ведь я - голубой!

@темы: Стихи

---

Р-15.64 (6)

[Kalikamata]

Она выжила.
Для всех это было настоящим сюрпризом.
Как я и велела, Артемий доставил Ж-80600 в лазарет, натер ей раны крупной синтетической солью и вколол энергетика. Его используют, чтобы дольше поддерживать Низших в сознании при тяжелых и утомительных работах или при требующих этого операциях.
Она очнулась и тут же почувствовала невыносимую боль - синтетическая соль жгла намного сильнее, к тому же, ее трудно было смыть водой. Существовали нейтрализаторы, но они тоже начинали действовать нескоро, к тому же, ожоги, которые оставляла после себя соль, не удавалось убрать даже нейтрализаторами.
Она кричала.
Не было ни одного места в лазарете, где бы ее не было слышно.
Потом, скорее от болевого шока, она впала в забытье, которое продолжалось несколько суток.
Я не давала вкалывать ей смертельную инъекцию. Мне было интересно. А еще я не хотела, чтобы для нее, такой дерзкой, молодой и от этого еще более уверенной в своей безнаказанности, все было слишком просто. Ведь в ее состоянии смерть была бы скорее счастливым избавлением, королевским подарком от меня.
Она пришла в себя и попросила воды. По моему приказанию, ей дали напиться, а потом поставили капельницу с питательным раствором. К этому времени многие ее раны начали гноиться, обычная обработка нейтрализатором уже бы не помогла.
-Нужно сделать операцию, вычистить гной, зашить, перебинтовать. Если понадобиться пересадка кожи, сделайте ее.
-Сейчас в резерве нет кожи для пересадки, - ответил Артемий.
-Так возьмите ее у кого-нибудь из Низших. У того, кто сейчас на опыте.
-Фрекен, но ты же сама знаешь, что сейчас нет опытов. Все готовятся к тестированию "Тени Ангела".
-Ну так, пустите на пересадку кого-нибудь из Низших. Но Ж-80600 должна выйти из лазарета в относительном здравии.

... я лично руководила операцией, лично пересаживала кожу, которую взяли у какой-то Низшей, номера которой я даже не потрудилась узнать...

-Почему тебя так волнует ее здоровье? - мы с Артемием были одни в порстоперационной.
-Ты только подумай, она выжила после таких повреждений, от которых умирали даже самые сильные мужчины. Конечно, у нее останутся шрамы, она уже не сможет похвастаться гладкостью и безупречным цветом кожи, да к тому же та рана, которую мы зашили у нее на лице не прибавит ей привлекательности, но она будет жить. И представляешь, если она сможет передать свой генотип потомству. Послушные, неглупые и выносливые... Я считаю, что для "Генезиса" - это самое то.
-Шанталь... Прости меня, но я уж было подумал...
-Что она мне понравилась? Артемий... это...это... смешно.
-Еще раз прости.
Я повернулась к Артемию и обняла его.
-Будь уверен - только ты и Агата в моем сердце.

На ужин была отбивная из свинины, немного овощей и на десерт фруктовый салат и вишневый ликер.
Я трапезничала в своем кабинете - столовая сейчас раздражала меня своим шумом. Обязательно кто-нибудь подсядет за столик и начнет долгий, необратимый, как круговорот воды в природе, разговор о "Генезисе", вакцинах или, чего еще хуже, об ОНМП - три темы, о которых было очень много разговоров и, если первые две были хоть немного аргументированы, то в последней было больше половины домыслов и сплетен - никто не знал, где базируется штаб ОНМП, кто ее лидеры, и существует ли она вообще, или это новая сказка для Низших - несчастным нужно хоть во что-то верить, чтобы не сойти с ума от осознания предопределенности своей жизни.
Агата, как обычно мне прислуживала.
Когда я перешла к ликеру, то приказала ей принести еще один прибор, а потом предложила присоединиться ко мне.
-Я кое-что знаю о Ж-80600, - сказала она, когда мы выпили с ней по рюмочке чудесного, душистого и вмеру сладкого ликера.
-Да? Почему именно про нее?
-Мне показалось, что фрекен в последнее время очень ей интересуется.
-Хорошо. И что же ты о ней знаешь?
-Ее имя в миру - Катарина. Она, конечно, не Вольная, но и не из Резервации. Скорее всего, из Кочевников, ибо до недавнего времени, о ней мало чего было известно. Не было записи о ее рождении, неизвестны родители, у нее даже номера не было. Взялась будто бы из ниоткуда.
-Хм, очень странно. Почему ее тогда направили к нам, а не в исправительное учереждение?
-Фрекен, я думаю, что здесь мы столкнулись с...
Я приложила палец к губам.
-Ни слова, Агата. Не произноси ЭТО вслух, пока мы не будем уверены на все сто процентов.
Агата встала и начала убирать со стола.
-Я не сказала вам об еще одном факте. Я не знаю, важно это или нет. Но, как мне удалось узнать, Ж-80600 нареченная жена М-12200, - она остановилась и посмотрела мне в глаза.
Для меня эта фраза стала огромным сюрпризом.

... Низшие не могут жениться и выходить замуж по собственной воле. Когда нужно, их женят Высшие, но кто сказал, что эти браки заключаются на основе взаимной симпатии? Это скорее всего похоже на разведение племенных лошадей или породистых собак. Все же Низшие, если это им удавалось, вступали в незаконные союзы, называя своих супругов "нареченными"...

-Это уже становится интересней, - я пожевала хвостик от вишни, - откуда ты это узнала?
-Я бы предпочла не раскрывать свои источники, - Агата опустилась передо мной на колени, - но, если фрекен будет угодно...
-Нет, не будет. Пока. Добудь мне все, что только сможешь об этой парочке.

...Агата явно спит с кем-то из солдат, а может быть даже из офицеров. Но пока это мне не мешает...

-Случаюсь, фрекн, - Агата вздрагивает, когда я разрываю на ней лиф платья, обнажая ее красивую грудь.
-Я подарю тебе новое платье, не переживай, - успокаиваю я ее.

... Я открыла глаза и увидела Дамиана, сидящего на краю моей кровати. Его профиль, залитый лунным светом, был хорошо виден и казался реальным. Хотя, у меня ни на секунду не возникло сомнения, что это сон. Это было просто невозможно - Дамиан сейчас спит, запертый в своем бараке. Даже если бы он выбрался, то ему бы никогда не удалось проникнуть ко мне в спальню.
Он повернулся ко мне. Не было видно его глаз - из-за игры света и тени они казались двумя провалами на лице.
Я рассмеялась.
-А ну, пшел отсюда! - сказала я, отворачиваясь от своего ночного видения...

Звук моих шагов в лазарете.
Я ужу в палате Ж-80600, стою у ее кровати.
-Как себя чувствуешь? - спрашиваю ее я.
Она с ненавистью смотрит на меня.
-Если бы не я, ты бы валялась в морге, ожидая своей очереди стать органическим удобрением!
-Что ж, спасибо тебе, Благодетельница, - бросает она мне в лицо.
Я усмехаюсь. Неспашно достаю портсигар, мундштук. Щелкаю довоенной зажигалкой. С наслаждением затягиваюсь.
Она наблюдает за мной. Она боиться. Она не знает, что я сейчас сделаю. Позову охрану? Наброшусь на нее вновь со своим хлыстом, которого она уже, без сомнения боиться?
Мой смех для нее, как гром среди ясного неба.
Я рассматриваю свое отражение в зеркале, которое я специально приказала поставить в ее палату. Длинные черные волосы. Широкие скулы. Белая кожа. Серые глаза. Я трогаю пальцем родинку у себя на щеке, а потом перехватываю ее взгляд в отражении амальгамы. Улыбаюсь. Пересекаю палату и наклоняюсь к ней.
-Обещаю тебе, милочка моя, что скоро, очень скоро, ты будешь проклинать небеса за то, что не умерла несколько дней назад от моих побоев. Потому что уже завтра твоя жизнь станет адом.
Она смотрит на меня, и в ее глазах рождается ПОНИМАНИЕ.

-Как только она более менее придет в норму, готовьте ее в первую партию подопытных. На оплодотворение. И не искуственным, а натуральным путем, - обращаюсь я к Ману,врачу из лазарета.

... М-12200... Так вот кого ты надеялся НЕ увидеть в той толпе женщин...

@темы: Проза

---

Р-15.64 (5)

[Kalikamata]

Начало тут:
1. turnera.diary.ru/p73974634.htm#more1
2. turnera.diary.ru/p74382178.htm#more1
3. turnera.diary.ru/p79297753.htm#more1
4. turnera.diary.ru/p82650889.htm#more1


За рабочими хлопотами прошла пара недель.
Было выстроено два барака на 50 человек, лаборатории практически переоборудованы.
Воздух словно был пропитан электричеством, подобно при приближающейся грозе. Все ждали. Чего?
Доктора ждали новых, интересных опытов. Возможности продвинуться по карьерной лестнице. Молоденькие, совсем недавно закончившие Академию, ординаторы надеялись по мановению волшебной палочки сделать величайшее открытие, такое, чтобы седые профессора начали хвататься за головы и удивляться, почему они не заметили этого раньше, открытия, которое сделает их известными на весь мир.
Низшие ждали перемен. Все равно каких, но только чтобы все поменялось поскорее. Закончилось бы это страшное ожидание, они желали, чтобы утром их собрали на плацу и сказали, чтО на них будут тестировать на этот раз, и отобрали бы подопытных, которых они будут провожать сочувствующими взглядами, а потом, ночью, в бараках, тихо оплакивать - ведь с опытов никто не возвращается.
Артемий ждал Начала. Он прочел всю литературу о "Тени Ангела" и о "Генезисе", он исписал целый блокнот своими изысканиями на эту тему. Для него это был еще один способ доказать окружающим, что разносторониий человек талантлив во всем - он одинаково хорош и на войне, и в операционной, орудуя скальпелем.
Агата ждала внимания. Когда я поздно вечером приходила со стройки, скидывала сапоги и в пыльной форме падала на кровать, она была тут как тут. Помогала мне раздеться. Вела принимать ароматную ванну. Поила чаем. Приносила поесть. Ловила каждое мое движение, всегда была готова откликнуться на любое мое слово, жест, ласку.
Я ждала... да, собственно, единственным человеком, который ничего не ждал, была я. Я просто жила. Работала. Отдавала приказы. Следила. И кое-что знала.
Знала, что Дамиан неотступно следует за мной. Туда, куда только может проникнуть. На стройке, в лаборатории, даже в столовой я чувствовала на себе взгляд его глаз, которые жгли меня, как два горящих угля. Иногда, лежа в постели в своей комнате, на тонкой границе сна и яви, я знала, что вот он - стоит рядом, в изголовье моей кровати, стоит и смотрит. Становилось немного страшно. И все больше усилий требовалось, чувствуя на себе его взгляд, не передернуть плечами и не обернуться.
Я злилась на себя. Я злилась на него. Я хотела привязать его к кушетке и вскрыть ему вены, чтобы видеть, как тухнут его глаза, чтобы удостовериься, что он умер и не будет больше меня преследовать, а потом развеять пепел - единственное, что от него останется - по ветру.
Это нервы.
Это усталость.
И я звала к себе в спальню Артемия, набрасывалась на него и всю свою злость превращала в безумный секс, изматывающий и заставляющий падать без сил на рассвете.

...А М-12200 был нужен мне...

Опыты на время прекратились.
Все, кто был в силах работать, строили бараки и специальные послеродовые боксы.
Те, кто был неработоспособен, уничтожались.

...В то утро у меня немного болела голова, но я все равно пошла на стройку. Нужно было "принять объект" - кажется так говорили лет 100 назад?
Настроение у меня было хорошее - я выспалась, выпила кофе, прочла письмо от отца, которое пришло утром (в нем говорилось о том, как он гордится мною, что я оправдала все его надежды. Была и маленькая приписка от мамы, которая надеялась, что как только у меня выдастся свободное время, я приеду погостить к ним на несколько дней, с Артемием, разумеется).

Для всех Низших это стало неожиданностью.
Ворота в Резервацию открылись и все увидели толпу женщин, которых гнали солдаты Армии Государства.
Они были одеты не в униформу Резервации, а в пестрые платья и платки, они выглядели изможденными, но многие из них были привлекательными.
Все замерли. Все расступались, пропуская их к плацу.
Никто не мог произнести ни единого слова.

...ах да, совсем забыла сказать, у меня в Резервации до этого содержались только мужчины...

Краем глаза я заметила Дамиана, который так же замер на месте, а потом начал всматриваться в толпу женщин, словно пытаясь там кого-то найти. Кто там должен быть, сладкий? Кого ты хочешь или не хочешь увидеть?

Они выстроились в шеренгу. Их было человек 60-70.
Они были напуганы. Несомненно, они уже слышали об ужасах проекта "Генезис" и знали, с какой целью их сюда доставили.
Все, кроме одной.
Ей было лет 18-19. Никак не больше 20. Невысокая, с молочной кожей и россыпью веснушек на ней. С копной медных вьющихся волос. С каре-зелеными глазами, которые смотрели дерзко и взгляд которых не опустился, когда я подошла к ней.
- Номер? - спросила я.
- Ж-80600, - голос у нее был звонкий.
- Откуда?
- Какая разница? Я - Вольная!
- Здесь вольных не бывает, милочка моя.
- Я тебе не милочка! И я не...
Звонкая пощечина оборвала ее фразу. Она сначала отшатнулась, а потом попыталась броситься на меня. Вмиг Артемий был рядом и, схватив отчаянно сопротивляющуюся Ж-80600, спокойно спросил:
- Убить?
- Нет, доставь ее в ангар №6. Лошадку нужно объездить, - последнюю фразу я произнесла, глядя на Дамиана, который стоял рядом. Почему-то я нисколько не удивилась.

Ангар №6.
При упоминании о нем даже у самых отвязных Низших трясутся коленки.
Здесь наказывают.
Здесь унижают.
Здесь Низшие седеют от ужаса.
И потом никто - НИКТО! - не подает никаких признаков строптивости. Если, конечно, выходит оттуда.

Ее привязали к крюку в потолке.
Артемий сорвал с нее одежду, она была прекрасна.
Ее волосы, ее кожа, которая,казалось, фосфорецировала в полумраке анрара. Ее страх в глазах, до нее наконец дошло, ЧТО она сотворила.
-Кнут, фрекен? - Артемий протянул мне свой электрический кнут.
-Спасибо, но у меня свой.
Я подошла к ней, провела кончиками пальцев по ее животу, груди, шее. Хороша, ой, как хороша! Не хотелось бы ее портить... Но...
Под правой грудью у нее была татуировка - маленькая голубая лилия. Красиво.
- Мы с Артемием можем не делать тебе больно, скорее наоборот. Хочешь, я развяжу тебя, и мы останемся втроем в этом ангаре? Артемий очень нежный. Да, ты будешь кричать, но это будут крики наслаждения...
- Пошла ты, сука! - это было скорее криком отчаяния, чем гнева.
Чтож, объезжаю я по-разному. Сначала, конечно, пробую лаской. Потом...

Я била ее долго. Чувство времени исчезло.
Переодически вымачивая кнут в уксусе. Синтетическом, разумеется, но от этого еще более едком.
Как же она кричала!
Ее тело превратилось в одну рану, сочащуюся кровью, смешанную с уксусом. Остановилась я только тогда, когда у меня сломался кнут.
Ж-80600 безжизненно висела в своих путах.
- Жива? - хрипло спросила я Артемия.
- Да,-сказал он, проверив артерию на шее.
- Отлично. Натри ей раны солью, а потом вколи энергетика - пусть придет в себя. И в лазарет ее. Инъекцию не делай, посмотрим, выживет ли она.
- Слушаюсь.

Я вышла из ангара.
Дамиан.
Он стоял и глядел на меня. И его взгляд, как тогда, в лазарете, он ненавидел меня.
Я бросила сломанный кнут ему под ноги. Он отшатнулся, увидев на нем кровь.

@темы: Проза

---

R.I.P.

[Eric_Midnight]

Человек всемогущ! Человек может создавать собственные миры! Могущество человека настолько безмерно, что он может убежать от божьей воли и сам стать творцом. Каждый человек. Без исключения. Самостоятельность человека настолько безмерна, что чихал он на законы и принципы, и сам может устанавливать справедливость. Бог далек. Он глух и нем, и воля его не простирается на мир человека . С Земли звезды малы, как букашки. Таких букашек мы с легкостью придавливаем пальцем и растираем по столу. Солнце – иллюзорный свет. Мы носим такой же формы золотые часы и медальоны, вешая их на шею. Подвешивая на ниточку и раскачивая, раскручивая, как нам захочется. Луна – дырка в черном воздухе, как дыра в небесной сфере, дырка в маленьком воздушном шарике, через которую выходит воздух, и шарик сдувается. Мир давно сдулся, и нет закона на земле. Полумесяц – жалкий обрезок ногтя на синей скатерти, бесполезный и никому не нужный. Человек давно овладел светом, запихнув его в свои лампы, принудив доставлять благо без желания на то создателя. Пусть Луна и Солнце покинут этот небосклон – не беда, это ничего не значит. У нас есть светильники, настольные лампы, богато отделанные люстры, фонарики и даже лампы неонового света. Ночью мы способны осветить улицу так, что ночь превратится в день. Да что там физический мир. Мы уже давно добрались до астрального, а Нирвана стала с помощью легких способов доступна каждому желающему. Нам плевать на бога. Мы сами боги, от рождения. Прогресс сделал это возможным, мы добрались до Золотого Века. Каждый может стать богатым и прекрасным, телом и душой. Каждый обладает любыми талантами, каждый человек гениален от природы. Просто осознать, осознать, что ты гений, и больше ничего не потребуется. Пиши стихи, рисуй картины, сочиняй песни – человек креативен, в каждой его креатуре есть что-то гениальное, каждая креатура ценна.

Кто-то думает, человек не может создавать души. Это неправда и чудовищное заблуждение. Говорят, человек создается сверху, и приходит на землю, пройдя несколько миров. Неправда, создавать можно и снизу вверх. А что такое, по-вашему, бытовые приборы? Тело есть, да более того, и душа есть. Душа, если кому-то неизвестно, это электромагнитные импульсы, электромагнитное поле. Ничего она не отличается от магнитных дисков, на которые записывается информация. Что может быть совершеннее бинарного кода? Один и ноль, истина и ложь, импульс и его отсутствие, активность и пассивность, точка и круг, Десять, если хотите. Один плюс ноль, черт побери. Да если только это правильно использовать, то любая микроволновка может достичь Мира Ацилут. Но нет, нет, смысл далеко не в этом. Люди не должны идти куда-то, где уже что-то есть. Нужно использовать свою креативность и творить свои миры. Помимо четырех миров есть также и пятый, который называется Виртуальным. Каббалисты не знали об этом, но я все проанализировал, и понял, что человек наконец-то может опуститься и ниже. Прогресс не стоит на месте, инволюция должна продолжаться.

Я всегда питал слабость к людям самостоятельным, к тем, кто хочет преодолеть обыденность и стать богом. К тем, кто использует трансферинг и биоэнергетику, чтобы возвыситься над остальными, создавать события по своему желанию. К тем, кто использует осознанные сновидения, чтобы научиться летать и проходить сквозь стены в физическом мире. Я уважаю солипсистов за то, что они видят иллюзорность Мира Асиа, и понимают, что достаточно просто верить, чтобы законы изменились, и вещи создавались из воздуха. Да, я уважаю тех, кто исследует сновиденный мир, силясь материализовать оттуда вещи, вытащить их на «физику». Я более, чем рад общению со смелыми астролетчиками, которые бьются с астральными чудищами, порождаемыми ими самими, и разговаривают с единорогами. Я бы с радостью пригласил на чай всех тех, кто общался с астральными феями и на самом деле являются эльфами. Больше всего я питаю уважение к воплощенным на земле инопланетянам. Я думаю, что они должны возглавить правительство, и тогда все страны будут жить по справедливости. Но достаточно с них и того, что они поддерживают связь с инопланетными расами, оберегающими нашу планету от краха. Я решил предложить им всем наконец-то выйти за рамки обыденности и использовать свою креативность. Я предложил им овладеть пятым Миром, ими же и созданном по подобию всех остальных Четырех. Хватит творить добро, летая на розовом слоне, в уже созданных не тобой мирах! Человеческая раса должна развиваться! Меня все поддержали, потому что я был прав, и так было бы лучше всего. Лучше было бы им переместиться еще ниже, в свой Пятый не каббалистический Мир. Желающих было настолько много, что я переезжал из города в город, путешествовал по всей стране, и переводил все их жизни в бинарные коды, записывая на карты памяти. Вся информация, включая разум, душу, тело. Я записывал все, полностью переводя их в виртуальные тела. Я говорил всем о том, что обладаю всемогущим и мощным сервером, который никогда не упадет. Я так устал, так устал, но работа была сделана, и я был очень, очень доволен. Я снял целый огромный склад для того, чтобы хранить людей на полках в картах памяти, я доказал всем, что человек – это мозги в баночке, мыслящие реальность. Я принес на склад около миллиарда карт памяти, я выключил свет, заварил кофе. Я улыбался, вальяжно проходя между высоченными шкафами, неторопливо отпивая из кружки. Всего в несколько дней я загрузил каждого в Виртуальный Мир. Но вот, в чем проблема. Как герметист, я должен был соблюдать закон подобия. Как бесконечен Мир Ацилут, так смертен Мир Асиа. Я долго думал, целую минуту, о том, как правильно поступить. По сути, если человек полностью противопоставил себя воле бога и создал свой собственный мир, переместившись туда, то бога там нет. Если первой Сфире соответствует Божественное Имя, означающее «Я буду», то после Десятой Сфиры должна быть нулевая, и имя ее «Меня не будет». Но если «не будет», то и быть не должно! Осененный, я схватил молоток и угрохал сервак. Я проходил между шкафами и сбрасывал с полок карты памяти, наступая на них ногами, втаптывая в пол. Кидал вверх, расшибая о потолок. Я полил весь склад бензином и поджег. На улице была ночь. Я улыбнулся и втянул в себя ночной воздух, перемешанный с гарью.

Не знаю, как насчет вечной памяти, но вечных карт памяти не бывает.

@темы: Проза

---

[Bella Italia]

Автор: Эль Акума, Экзорцыстег, Silent Angel (нужное подчеркнуть)
Название: Озорная душа
Тип: гет
Рейтинг: PG
Размер: мини (4,5 страницы)
Жанр: флафф, фантастика
Саммари: А вы не задумывались, куда попадают души раскаявшихся грешников?
Предупреждение: чуть-чуть слеша в конце.
Открытые и доверчивые для Аллена, как и любого другого близкого человека, глаза отразились в кофейной темно-коричневой глади. Юноша понимал, что его подруге станет неловко, если он постоянно будет в открытую изучать ее глаза, и потому частенько любовался их отражением. Все-таки эффект совсем не такой, как в реальной жизни. В этом есть что-то таинственное, даже немного волшебное, считал Аллен, но со стороны выглядит очень обыденно, будто он задумался и смотрит потому в одну точку.
…Внезапно на едва колыхавшейся глади напитка встретились взгляды двух пар глаз. Наивный и чуть мечтательный, пущенный глазами цвета темного янтаря, взгляд не отрывался от пристальных серебристо-синих глаз юноши. Ему одновременно захотелось немедленно отвести взгляд, чтоб Мэри ничего не успела понять, и безумно желалось дальше изучать ее отражение, четкое до совершенства.
Брови девушки едва заметно приподнялись.
-Аллен?..
Впервые просмотр отражения кончается реальной встречей взглядов. Аллен ощущал себя та, будто его разбудили еще до рассвета, коснувшись шеи холодным лезвием ножа. Страха еще нет, только странное пассивное волнение. И сердце бьется чуть сильней. Резко поднимается голова парня, и внимательный взгляд упирается в Мэри.
- Да?
Внезапный холодный порыв ветра из приоткрытой форточки поднимает волосы девушки в беспорядочный, как хаос, танец, и пронзает ледяной стрелой лицо Аллена. На глазах его выступают слезы, и от неожиданной атаки юноша роняет чашку. Почти одновременно готовое развалиться на щепки и осколки, окно со звоном захлопнулось. Аллен повернул ручку рамы. Одновременно решив не дожидаться возмущенных возгласов тетушки Элли, молодые люди опустились на корточки и принялись собирать черепки. Чашка была фарфоровая, с зеленым узором, который очень нравился Мери. Даром, что недорогая. Юноша мельком отметил, что в кофейной лужице отражение приятельницы более тусклое.
…Мери – племянница жены старшего брата Аллена. Сейчас – первая неделя гостины парня у этой семьи. Девушка с ними потому, что отец бросил ее мать еще до рождения ребенка, и через три года несчастная Дженни погибла в автокатастрофе. По подозрениям Аллена, нарочно нарушила дорожные правила: женщина мечтала стать актрисой, а пришлось для обеспечения себя и маленькой дочки бросить учебу и трудится на нескольких работах. Не у каждой хватило бы моральных и физических сил на такое. И с тех пор Мерион воспитывается у Джека и Эллис. Они содержат кафе, специализирующееся на русской кухне, которое занимает весь первый этаж их дома. За симпатичным и уютным интерьером ресторана прячется потрепанное от времени жилище хозяйки и шеф-повара. Денег на ремонт не то, чтобы нет, наоборот, семья прилично зарабатывает, просто заниматься этим тете Элли, по божьей воле, трудоголику, недосуг, а Джек принадлежит к такому сорт мужчин, который позволяет жене быть главой семьи во всем, то есть может превратить в реальность ее мысли, но не в коем случае не подумать самостоятельно.
Эллис никогда не хотела заводить детей, видя свое будущее только в работе, но ей пришлось взять Мери на воспитание, ведь других родственников у девочки не было, а заранее лишать ребенка будущего, сдав его в детдом, женщина просто не могла, потому что любила погибшую сестру, да и просто жаль ей было племянницу. Джек тогда вздохнул с облегчением, так как его желание стать полноценным семейством осуществилось.
…Внутри Аллена все встрепенулось, когда, желая поднять один и тот же черепок фарфора, они с Мери нечаянно взяли за руки друг друга. Краем глаза он замечает, как налилось румянцем обычно бледное лицо подруги. Ресницы скрывали смущение в ее глазах. Девушка, он подумал, наверняка слишком самоуверенна или наивна, если думает, что так сможет замаскировать свои чувства.
Теплое, хоть и короткое, прикосновение заставило сердце Алена забиться быстрей от тихой радости и тревоги. В конце концов, Мери могла бы подумать, что он нарочно.
Они крепко подружились еще в раннем детстве, хоть Мерион и младше юноши на два года, и потому он ценил эту дружбу куда сильней, чем возможность чего-то большего. Все равно оно долго не продлится, максимум год-два, и юноша понимал это. А также то, что дружба – на всю жизнь. К тому же девушка, узнай она о его чувствах, будет жалеть друга, что никогда не нравилось ему. Жалость для тех, кого считают слабыми, и потому она унизительна, - так думал Аллен. Теоретически он мог быть для Мери тоже кем-то большим, чем просто сводный брат, но парень мог только догадываться о ее чувствах.
…Руки друзей разорвались лишь на несколько секунд, и Мери положила на ладонь Аллена свою собственную. Теперь ее кожа ему казалась необычайно прохладной и бледной.
- Согрей меня, пожалуйста. Здесь, в коридоре, так сыро.
Юноша понял, что Мерион уже известно про его к ней чувства. Иначе она не просила бы так, будто они уже стали для друг друга кем-то большим, нежели просто друзья. Доверчивый взгляд светло-карих глаз, казалось, пронзил душу Алена насквозь, и появилось ощущение, будто эта спокойная и самостоятельная, но по-детски наивная и простодушная, девушка доверила ему свою жизнь, а не руку.
«Я согрею тебя когда угодно, даже если не буду рядом!»
Загорелые руки с обкусанными ногтями мягко сжали изящную ладонь с длинными и лиловыми от холода пальцами.
- Я сама уберу чашку, Аллен…
- С меня останется пол протереть, - улыбнулся юноша. Логика подруги была ему так известна, что ей и объяснять порой не приходилось. Мери тоже улыбнулась и кивнула.
- Понятливый мальчик…
Тихая последняя фраза смешалась с шелестом ветра за окном, фактически его не перекрывая.
Их общая мысленная мольба о том, чтобы этот момент не прервался шагами или просьбой «иди сюда!» была услышана господом. Аллен, которого наконец не отвлекали мысли и дела, порой до безобразия назойливые, заметил, что Мери слегка дрожит. Ведь кроме нее ничто не владело его взглядом и мыслями.
- Тебе холодно.
Девушка кивнула, и темная челка на мгновение прикрыла ее ресницы. Юноша верен обещанию, негласно данному подруге, и потому поднялся с ней и обнял Мери с такой же мягкостью, как и взял за руку.
Через льняное платье Аллен легко мог слышать чуть ускорившийся стук сердца девушки. Это не первые их объятия за множество лет знакомства, в котором было место прощаниям, и радостным встречам. Но именно тогда была сломана логика этого дружеского прикосновения, ведь молодой человек мог просто посоветовать Мери одеваться потеплей, ведь этот июнь выдался непривычно прохладным – выше 15 градусов днем воздух еще не нагревался, услышать пренебрежительное фырканье и заявление о красоте и необходимых ради нее жертв, после чего подруга, немного поупрямившись, все же натянула бы свитер и джинсы, спрятав слишком легкое платьице в шкаф до лучших времен. И девушка ощутила себя хрупким и беззащитным существом, которое взялся оберегать добрый и неглупый Аллен. «Хорошая надежная защита», - подумала она и иронически усмехнулась. Ее отношение к пафосу обстоятельства изменить были неспособны.
Встретились две пары глаз. Холодный и задумчивые, словно у волшебника из старой сказки, и открытые лукавые, как у озорного ребенка лет семи-восьми. Аллен был как никогда близко, только свое отражение в его глазах Мери никак не могла увидеть. Лишь чувствовала теплое и равномерное дыхание друга на своих щеках.
А он слегка улыбается и про себя молит бога о том, чтоб еще хотя бы минуту не появлялись до безобразия назойливые дела. Алену для счастья хватает только несколько нежного взгляда Мери из-под ресниц и ее хрупкого тела, трепетно прижавшегося к его собственному. Привычная маска сдержанности уже не в силах скрыть радость подруги.
Как только юноша об этом подумал, девушка отстранилась и негромко заметила:
- Надо, Ален, все-таки собрать эту чашку. Верней, то, что от нее осталось, - и улыбнулась одной ей известным мыслям.
В следующую минуту случилось то, чего Ален, вооруженный логикой и скудными знаниями из физики за десятый класс, никак не смог объяснить самому себе. Возник перед глазами образ: он, мальчишка с растрепанными отросшими волосами (расческу сегодня Алену найти не удалось), наклонивший голову над худощавой девушкой, собирающей с пола фарфоровые черепки…
- Мери, - обратился к ней паренек.
- А? – откликнулась девица.
- Давай-ка на днях сходим в театр, или в кино… Словом, не важно куда. Сидеть дома летом просто неприлично.
- Это можно. – Мери, не понимая головы, сдержанно улыбнулась. Молодой человек иронично скривил губы, заметив это. Ведь в голосе подруги он не расслышал ни одной эмоции. …И вдруг Ален снова получил возможность наблюдать за жизнью как привык: своими глазами, а не со стороны.
«Что за чертовщина? – подумал он. – Я же даже не подумал о том, чтоб пригласить куда-то Мери! Или воображение взыграло, что ли…»
- Иди за шваброй, дружище. Киносеанс на ближайшую неделю вспомнить можно и позже! – подруга выпрямилась c ироничной улыбкой.
- Да. Конечно, - растерянно ответил юноша и пошел по коридору.
Вечером Аллен решил прочитать молитву на ночь, что последний раз делал примерно неделю назад. К религии он относился столь безответственно то ли от отсутствия больших проблем в жизни, то ли от насыщенной жизни летом. В этот же день парня встревожило странное и вообще не планируемое приглашение Мери. Вообще юноша, если его что-то беспокоило, сразу молился. Несмотря на лень по отношению к соблюдению христианских обрядов, Аллен был суеверен. Молится он имел обыкновение глядя не на икону, а в зеркало, прямо в глаза своему отражению. Бог у верующего человека есть в душе, как считал мальчик. Тем вечером слова «в душе» приобрели двойное значение, так как юноша читал молитву в душевой. В его комнате зеркала не было, и вообще Аллен предпочитал там находится только во время сна – для чтения или чего-нибудь еще из развлечений света было маловато.
Юноша бормотал с глубокого детства знакомый текст, старательно отгоняя навязчивую мысль о том, что ему просто надо хоть иногда спать больше пяти часов, и тогда визуальные галлюцинации точно не повторятся. Возможно, так и следовало сделать, потому что отражение в зеркале изобразило уже знакомую кривую усмешку, и выразило глазами некоторое презрение и печаль.
- Знаешь, Аллен, от того, чтоб ты наконец нормально выспался, пользы стало бы больше, чем от этой молитвы нудиста.
Парень немедленно замолк, от удивления на какое-то время лишившись возможности соображать. Отражение тем временем продолжило монолог.
- Да, я, знаешь ли, огорчен, что моему совету не последовали, и поэтому повторил его менее мягким способом. И это я помог тебе с Мери! Не хочешь сказать спасибо?
- Для начала, кто ты? – тихо поинтересовался Аллен. Ему не хотелось будить никого из домочадцев, а отражение говорило едва слышно.
- Давай-ка я тебе все объясню позже. Когда домолишься (если конечно!) и уйдешь в комнату. Только для этого тебе на некоторое время придется покинуть свое тело. Тогда оно будет просто спать.
Разговор кончился. Из зеркала на Аллена смотрело собственное лицо, удивленное, чуть испуганное и с темными кругами под глазами.
«Прав он, спать больше надо,» - подумал юноша.
Cидя на кровати в комнате, парень из-за всех сил представлял себе, как его душа (в воображении Аллена – полупрозрачная, размытая и светлая фигура) отделяется от тела, от чего то становится немного темнее. «Хотя куда уж темнее, - подумал мальчик, - и так ночь».
И тут внутренний голос опять внес свои пять копеек: «Ты бы лучше поставил одно зеркало напротив другого и попытался с таким же старанием разглядеть себя в самой глубине отражений! Но, зная о дефиците таких вещей в твоей комнате, можно попытатся использовать любой достаточно отполированный и большой предмет».
- Спасибо, - шепнул юноша. – Хотя мог бы и в ванной сказать.
Затем он включил свет и стал разыскивать цифровой фотоаппарат в творческом беспорядке комнаты. Вместо этого Аллену суждено было найти небольшое зеркальце, совмещенное с расческой. И впервые он мысленно поблагодарил мать за ее бесконечные и раньше казавшиеся абсолютно бесполезными, советы по сбору чемодана в поездки. Чтобы смягчить будущее падение собственного тела, мальчик бросил на пол перед окном (по планам, второе зеркало) одеяло и подушку. При этом находился в практически полной уверенности, что подушка примет на себя любую часть тела, кроме головы.
Уже внимательно глядя в глубь галереи отражений окна в зеркальце и наоборот, Аллен продолжал представлять рассоединение собственных души и тела. Пока, наконец, не добился результата. К тому моменту парень начал подумывать, что все странные события уходящего дня ему померещились, и вообще надо просто выспаться. А понял, что получилось, когда увидел самого себя, падающего на предусмотрительно расстеленное одеяло.
- Где ты? – такой стала первая фраза мальчика вне тела.
- Тут я. – По законам жанра, ответ прозвучал за спиной Аллена. Юноша повернулся на голос и увидел собеседника. Тот был на вид совершенно материальный, даже не полупрозрачный, как того ожидал мальчик. Что сильней всего бросалось в глаза, так это неестественная худоба, а так же грустная ирония на лице, какую Аллен встречал до того нечасто.
- Быть может, начнешь рассказ о том, по какому праву одолжил мое тело и почему в зеркале заговорил?
- По такому же, как и ты сам пользуешься этой тушкой, - юноша покосился на спящее тело Аллена. – По некоторым причинам я совместно с тобой живу в этом теле.
- А какие причины?
- Во-первых, я успел сделать много грехов, и при смерти раскаялся. Сам понимаешь, из-за дефицита хороших поступков меня не могли пустить в рай, и потому послали опять на землю. Там, - он вскинул голову и глянул вверх, - думали почему-то, что твоя мать родит двойню, но просчитались. И решили, что я вполне могу сосуществовать с душой, законно родившейся, и помогать ей. Ну, они и не ошиблись, я не раз вот так попользовался этим телом, - усмешка, - только тебе на пользу. Только сейчас ты что-то разволновался, и пришлось тебе все объяснить. А то, видишь ли, даже настойчивые советы идти в кроватку не подействовали.
- Расскажешь мне о своих грехах? – Аллен живо заинтересовался такой необычной историей души. Он на самом деле искренне верил в Бога, и не молился регулярно только потому, что был уверен: место в Рае и благополучие при земной жизни заслуживается не соблюдением обрядов, а праведной жизнью.
- Да. Только сначала я хотел бы получить благодарность за свою помощь! Это все-таки приятно, а до Страшного Суда, надеюсь, еще жить и жить, - собеседник криво усмехнулся.
- Как тебя зовут? Верней, звали?!
- Метью.
- Спасибо, Метью, - Аллен повторил его усмешку.
Худой паренек вскинул печальные и пристальные глаза, затем опустил взгляд, и пошел к мальчику.
- Нет… - бормотал он.
Следующие действия стали столь неожиданными, что Аллену понадобилась секунд двадцать, чтоб осознать происходящее и тоже что-то сделать. Так и глядя куда-то вниз, Метью едва коснулся руками его плеч и поцеловал. Мальчик знал, что ему должно быть противно, стыдно перед самим собой, перед Мери, ведь только ее губ он хотел коснутся своими. А тут – этот странный парень с темным прошлым и столь же темной ориентаций, требующий благодарности. Так хорошие (а может, просто умные) люди не поступают, подумал Аллен. Решил помочь законнорожденной душе – его дело. Но юноша не чувствовал, что происходящее – настоящий грех. Ведь они, по сути, общаются ментально, и вообще не может быть личностей ближе друг другу, чем две души в одном теле. А значит, этот поцелуй немногое значит. Только то, что Метью как был, так и остался грешником. Или просто идиотом. Мальчик, не привыкший особо осуждать людей, более склонялся ко второму варианту.
- Когда о грехах рассказывать будешь? – Аллен мягко отстранил вторую душу. Тот довольно улыбался.
- Да хоть сейчас… Ты же не особо спешишь? – при хорошем настроении Метью потянуло на шутки. Знал же прекрасно, что утро примерно через пять часов наступит, и в течении этого времени им обоим нужно вернутся в тело.
- Безумно спешу на поезд через час, - усмехнулся юноша.
- Тогда слушай. Если коротко, то я бессовестно хамил своей матери, которая ради меня на двух работах вкалывала, а перед поступлением в универ вообще украл ее сбережения, и больше мы не виделись. Впредь существовал за счет беспечных дамочек с приличными суммами за душой. А в конце жизни раскаялся, когда последняя из них бросила меня больного, без цента в кармане, на улице. Тогда-то я и умер.
В процессе рассказа на его лице становилось все меньше веселости.
- Ну ты даешь, - тихо сказал Аллен. И машинально вытер губы – поцелуй был настоящим, осязаемым.
- А ты думал, я ради развлечения в одном теле с тобой нахожусь? – опять грустный и презрительный взгляд. Мальчику стало жаль Метью.
- Если хочешь, можешь поцеловать меня еще раз, только не дуйся! Ненавижу это.
И вторая душа послушалась. И когда Аллен вернулся в их тело, то понял, что спать будет в два раза больше обычного, чем обеспокоит Мери, комната которой прямо напротив его собственной. Пусть ему приснятся такие красочные сны, чтобы он забыл о всех проделках Метью.

@темы: Проза

---

[Oie_O]

Я сам не свой с тех пор как ты мне показала что ты есть,
Творенье чистой красоты, ты вырожденьям мира месть.
Ты подлецов всех грозный рок, их страшный сон и наказанье.
Ты стерв всех яростный укор. Ты совершенство мирозданья.

Ты столь ужасна, когда в гневе. Ты так прекрасна, когда спишь.
Ты наблюдатель зоркий временами, и ты палач, когда решишь.
Тебе все-все запрещено. Еще же больше - вне запрета.
Сколь дураков тобою прощено и, сколько дур не дождались ответа!

Ты самая... Ты... самая... Не подобрать слова!..
Ты Совершенство! Знаешь ведь. Но кругом голова
С тех пор как я узнал, что ты есть... Идеал...

@темы: Стихи

---

Побрякушки

[Eric_Midnight]

- У тебя есть полминуты. Ответь мне, в чем смысл твоей жизни.
Он сглотнул, а я тверже упер клинок в его кадык.
- Если ты не скажешь мне, в чем смысл твоей жизни, я убью тебя. Ты знаешь об этом.
- Я хочу заниматься саморазвитием, - ответила жертва.
- Ради чего?
Его взгляд изобразил непонимание. Так, будто бы вопрос был для него новым.
- Цель – саморазвитие, - наконец пояснил он.
- Бессмысленная же у тебя цель, основанная на средстве. Средство ради средства, цель ради цели.
- Ты имеешь право на свое мнение, я имею право на свое. Каждый имеет право на собственное мнение.
- Какую умную фразу ты только что сказал, - ухмыльнулся я. – Я бы сказал даже, умническую. Сумничал, значит.
Раздались шаги на лестнице. Я толкнул жертву к стене подъезда, чтобы полностью закрыть от глаз посторонних, и твердо посмотрел на него, чтобы он не вздумал сказать что-нибудь в этот момент. Иначе нас могли бы услышать.
Боковым зрением я видел, что это женщина в шубе спускается к двери. Мы стояли в молчании. Она посмотрела в мою спину, но прошла мимо. Домофон запищал, и дверь издала хлопок, закрывшись.
- Твоя жизнь ценна? – спросил я, стоя вплотную к нему.
- Думаю, да, - ответил он.
- Докажи мне это.
- Но как я могу тебе это доказать? – нервно засмеялся он. – Разве есть однозначная ценность жизни? Разве есть? Разве жизнь того дворника, который подметает этот двор, не ценна? Откуда нам знать, что наполняет его голову?
- Кто тот дворник – я не знаю. А вот кто ты – мне известно. И мне нужно твое тело. Если ты не докажешь мне, что представляешь ценность, я не задумываясь возьму твою жизнь. Знаешь, что это за механизм? Знаешь?
Парень покачал головой.
- Я не вижу перед собой тебя как человека. Я вижу в тебе, твоем теле, средство. И мне нужно оно. Я не испытываю к тебе никаких чувств или эмоций. Я вообще тебя не вижу. Если ты не остановишь этот механизм, твоя жизнь будет кончена. Я дал тебе шанс.
- Кто ты, что можешь так легко решать за других людей?
- Сейчас я никто. Я просто выполняю свое дело. Скажи мне, у тебя есть цель?
- Само.. развитие… - промямлил он.
- Для чего?
- Я не… Я не понимаю тебя! Разве это само по себе не важно?
- Нет, не важно. Ты напоминаешь мне школьника-эрудита. Не правда ли, ты получил очень много знаний. Но зачем ты это сделал?
- Я хочу познать мир.
- Для чего?
- Но именно это отличает нас от быдла!
- Кого «нас»? – спросил я, не моргая глядя ему в глаза.
- Интеллектуалов, - пожал он плечами.
- И чем же вы от них отличаетесь, если живете так же бесцельно? Не замечаешь, что это какой-то бутафорный интеллект, ни для чего? Зачем тебе это? Зачем тебе знания? Что ты с ними сделаешь? Известно ли тебе, что отличает библиофила от библиомана? Первый любит книги за пользу, второй – за то, что они книги, и за то, что их много. Это ненормально.
- Зачем ты мне впариваешь свои мысли?! У каждого – свое мнение! – закричал он.
- Зачем тебе твое мнение?
- Да ни за чем! Оно должно быть у человека думающего! Должно быть!
- А зачем человек думает?
- Ты убиваешь меня! – парень стал часто дышать.
- Я еще даже не начал. Я могу заключить, что твое мнение – одно из множества побрякушек, которая не имеет никакой ценности, потому что ты не можешь его отстоять, и даже постоять за него не можешь. Потому что это не важно. Потому что на самом деле тебе важно просто иметь свое мнение. И это все. Я всего лишь хочу, чтобы ты доказал мне ценность своей побрякушки. Но тебе не важно проверить ее на истинность, тебе не хочется нести ее к ювелиру и спрашивать ценность. Тебе просто важно ее иметь, эту побрякушку, вот и все. Чтобы блестеть перед всеми. Так в чем смысл твоей жизни? Раскрой мне свою сокровищницу, покажи мне свои драгоценные мысли. Будешь ли ты отстаивать их, или это побрякушки, которые и гроша не стоят?
Он замолчал. Я перерезал ему горло. Хрипы, исшедшие из его рта, были самыми ценными из того, что было произнесено им за всю жизнь. Я подхватил тело, вышел из подъезда, положил в машину и поехал в лабораторию для проведения опытов.

@темы: Проза

---

Каждому - своё!

[nabludatel]

Копаюсь в душевной я ране,
До гноя ее ковыряя.
А ты возлежишь на диване,
Газету спокойно читая.

Опять мы с тобой поругались,
Всю ночь проорав до рассвета!
И снова от сор нам остались:
Мне - раны, тебе же - газета!

@темы: Стихи

---

[Peter Hellerer]

Убегая от прошлого - стать призраком настоящего
Ощущая укусы около сердца.
В ранах невидимых окружающим
Чувствовать эхо из соли и красного перца.

Не стереть это небо дождливо-черствое
Под подушку не спрятать, или за пазуху...
Ожидая вонжение чего-то острого,
Слепо вытянув руки искать преграду.

Сквозь морозно-хрустальную колбу отчаяния
Через мутную видимость что-то прощупать.
Но едва ухватившись тут же профукать...
И сидеть, растворяясь в тупом ожидании...

@темы: Стихи

---

[nabludatel]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Магические практики в творчестве

[Wadjet Eye]

Московский дискуссионный эзотерический клуб "Око Уаджет" создан группой практиков Магического Искусства различных направлений и Традиций для обмена опытом между собой. Любой член клуба после согласования с администрацией может прочитать лекцию или стать ведущим дискуссии по любым вопросам или направлениям касающимся традиционных форм оккультизма, мистицизма, религии и эзотерики. Встречи проводятся каждую неделю (как правило это вечер пятницы, или четверга).

Мы рады пригласить на очередную встречу клуба всех, кто интересуется осознанными сновидениями, астральной проекцией и другими практиками в целях творчества - создания превосходных произведений искусства.
Не ново мнение о том, что люди искусства - это неосознанные маги, которые, вдохновленные некими высшими силами, способны не только изображать мир, но и преображать его. На нашем собрании будут затронуты как практические, так и теоретические аспекты представленной на обсуждение темы.

Встреча состоится 11-го марта (четверг). Сбор в 19:00 у выхода к кинотеатру "Нева" ст. м. Речной вокзал, и продлится примерно до 22:00.
Просьба отметиться в комментариях или в личных сообщениях всех, кто желает и собирается прийти на встречу.

---

[Jechya]

Ммм... попрошу оценить....
Только честно. пожалуйста... Заранее благодарна)

***
Есть на свете красивый цветок,
Ромашкой он зовётся.
Ни где и ни когда,
В мире лучше не найдётся.

Красивые собой ромашки,
Цвести зимой не станут,
Улетят с них букашки,
А цветы потом завянут.