[vilikie]

Автор: Ayane Teori
Название: его нет.
Рейтинг: G
Размер: мини (1,5 листа формата А4)
Жанр: зарисовка
Саммари: любовь политиков невозможна? Нет, она просто не имеет будующего.
-Здравствуй, Осуждённый, здравствуй. Наверное, тебе интересно, зачем я сюда пришла. Ведь я уже ничего не могу изменить - холодные судьи вынесли свой приговор. Прости мою слабость, Осуждённый, мне хотелось в последний раз поговорить с тобой. Услышать твой голос. Можно? Ты такой добрый, ты всё мне разрешаешь. Ты должен бы ненаидеть меня, правда, Осуждённый? Но ты ведь не умеешь ненавидеть. Ты меня уже простил.
Помнишь Осуждённый, ты был королём. Неужели ты уже забыл свой золотой дворец? В твоей памяти осталась лишь сырая темница и грубая ненависть надсмотрщиков. Да, Осуждённый?
Знаешь, ты был плохим королём. Помнишь, твой народ был велик и самодостаточен. Теперь это мой, мой принадлежит с этих пор мне. Я хотела попросить у тебя прощения, Осуждённый. Помнишь, я свела тебя с ума. Ты был плохим королём. Пусть и на мгновение, но ты позволил мне стать для тебя всем. Ты оступился. А у королей как у сапёров не бывает второго шанса.
Ты был плохим королём, а я - хорошей актрисой. Я играла любовь и безумную страсть для тебя. Знаешь, Осуждённый, я заигралась. Но я не ты. Я сильнее. Я не бросила всё ради тебя, потому что это было бы глупо. Слышишь, Осуждённый, я не смогла отказаться от всевластия и подданных ради тебя и твоей нежности. Я слабая и корыстная. Я умею задвигать эмоции и чувства в самую глубь моей прогнившей душонки. Мне так удобно. Я задвину туда и тебя, Осуждённый, и всю любовь к тебе. Не сейчас. Но пройдёт время, и я обязательно забуду тебя. Воспоминания о тебе больше не будут пылать в моей вечно больной голове. Но... Знаешь, твоего тепла я не смогу забыть и спустя вечность. У нас принято хоронить врагов без всяческой почести, но тебе она будет оказана. Ты заслужил, осуждённый король. Восхищенья и поклонения ты заслужил. Я совсем не осуждаю тебя, хоть и считаю любовь неприемлемой для политиков. А мы с тобой ведь... политики.

***
Серебристый, немного рассеянный, будто алмазная пыль парила в воздухе, свет освещал опустевшие к ночи улицы. Ночь опустилась на уставший за день город. Затих вечный столичный шум, погас свет в окнах домов, сделав их похожими на чёрные провалы. Не спали сейчас лишь сторожа, охрана в королевском дворце и городских ворот, да тюремная стража.
Ночь окутала город, а новая королева всё не могла заставить себя покинуть сырую камеру. Уставший измученный король, проигравшей ей свою жизнь и корону, спал на отвратительной скрипучей койке в самом тёмном углу этой мерзкой каменной коробки. Он спал спокойно, даже во сне сохраняя на красивом лице величественность истинного аристократа. Он всегда был спокоен, а она, который час мерявшая узкое пространство шагами и шуршанием шёлкового подола чёрного платья, горела, выгорала изнутри, обезумевшая, несчастная и запутавшаяся. Он был спокоен. Он видел свой последний сон. Он не боялся. А она, приговорившая его к смерти, прибывала во власти ледяного ужаса, который замораживал рвущиеся наружу чувства, слова и слёзы. Она дрожала. То ли из-за промозглости, которая царила в камере, то ли всё таки из-за того ужаса, сковавшего жёсткими пальцами разум.
Куда бы она не смотрела, везде ей виделась только пустая безвыходность, безысходность, провал. Она обращалась к своей памяти, судорожно, будто память могла её спасти, но и та не помогала ей. В памяти был лишь он - поверженный король, лежащий на скрипучей койке. Лишь лучистые глаза, улыбка на тонких губах, лишь тёплые руки, глубокий бархатный голос - вот что она помнила сейчас. Его образ вставал перед внутренним взором, стоило закрыть глаза. Добившись того, что так страстно желала, новая королева не чувствовала ничего. Лишь подозревала, что стоит ему исчезнуть и Пустота сомкнёться тугим удушающим кольцом, и не останеться ничего - ни чувств, ни эмоций, которых она так боялась и которые всегда прятала.
Она оставалась в камере всю ночь. Всю ночь смотрела сквозь решетку на полную луну и чувствовала себя не королевой, а заключённой, будто это ее, поутру ожидал эшафот.
Она ходила туда-сюда, прижимая к холодным губам дрожащие тонкие руки, закрывала глаза, обнимала себя за плечи. И всё-всё было ей противно. Даже шёлк роскошного платья, плотно облегающий её стройное тело. Она представляла себя в совсем другом платье - простом, без длинного шуршащего шлейфа, из непрочной, грубой ткани, царапающей и раздражающей нежную кожу. Она представляла, что её густые волосы сплетены в обычную косу, а не уложены и заколоты шпильками с крохотными крситаликами алмазов. Она представляла маленький домик на берегу спокойного моря, чистое небо, с редкими пёрышками облаков, тёплый ласкающий ветер и горячий песок под ногами. Ей слышались звонкие голоса детей, её детей играющих с морскими камушками, и, закрывая ладонями прекрасное усталое лицо, она представляла его, своего короля в такой же простой одежде, стоящего рядом с ней, держащего её за руку.

Светало. Королева смотрела в окно и молила всех святых задержать солнце, что бы оно не вставало ещё чуть-чуть. Но рассвет был нем и небо, светлеющее с каждым мгновение, оставалось к ней безразлично. Осуждённый открыл глаза и сел на своей кровати. С искренним сонным удивлением он смотрел на хрупкую фигурку королевы, сжавшейся на ветхом стуле у ветхового стола. Он не спросил её была ли она здесь всю ночь. Она не спросила, как раньше, что ему снилось. Королева молчала, глядя в его спокойное лицо и больше не пыталась сдерживать слёз. Они катились по щекам, оставляя за собой влажные дорожки.
-Не надо, - покачал он головой, поднимаясь, - не надо.
Она не ответила. Сейчас она, держащая теперь в своих руках всю власть, чувствовала себя маленькой и жалкой рядом с приговорённым к смерти величественным королём. Она поднялась ему навстречу и прежде чем заскрипела, открываясь, тяжёлая железная дверь, коснулась его пересохших губ своими влажно-солоноватыми от слёз губами. И отстранилась, уходя в густую тень темницы.
-Ваше Величество? - неуверенно произнёс охранник, держа на изготовке оружие и ища свою королеву глазами, боясь, что человек неподалёку мог убить её.
Королева шагнула вперед, стремительно меняясь. Она вытерла слёзы, поправила волосы, одёрнула платье. Её осанка вновь стала прямой, на лице поселилась, натянутая с трудом, маска спокойствия.
-Пора, Ваше Величество.
Она медленно и еле заметно кивнула, бросила в последний раз взгляд на отчего-то улыбнувшегося уголками губ короля и удалилась ни разу не обернувшись, лишь на мгновение коснувшись его руки тонкими пальцами.

***
Площадь встретила гомоном, над толпой нёсся возбуждённый шёпот. Шёпот, который затих, стоило появиться на, окружённом двойным кольцом охраны, помосте Её Величеству Эльзе Эльнар, дочери уважаемого графа Нейеля. Она опустила на обитый красно-золотой парчой трон, сложила руки в шёлковых перчатках на коленях и взор её глаз устремился на другой помост, на котором сейчас ожидал своей участи черноволосый мужчина, любимый этой шумной толпой. Но они ничего не могли сделать для своего погибающего короля. Кровавая Эльза уже показала себя. Тонкая и прекрасная, кизысканная как цветок белой лилии девушка была безжалостная и жестока к непослушным её слову. Она чуть склонила голову набок, почти с интересно наблюдая то за волнующимися людьми, то за безразличным к происходящему осуждённым.
Со скукой выслушала она судью, со скукой глядела на священника. Казалось, всё это для неё не более чем нудное, плохо поставленное представление. И лишь когда были произнесены слова "Последнее слово приговорённом", она оживилась. Впрочем, никто этого не заметил. Королева ничем не выдала себя.
А он заговорил.
-Народ мой, - зазвучал его сильный голос и шёпот на площади тут же стих. Сотни пар глаз уставились на него, сотни людей внимали каждому его слову.
-Народ мой, - повторил бывший король и обвёл взглядом площадь, на мгновение задержавшись на хрупкой фигурке в чёрном, - должно быть, я был плохим королём раз стою сейчас здесь, как преступник, со скованными руками, без права защищаться. Такова судьба проигравших. Я предпочёл бы погибнуть в бою, защищая этот славный город, но Боги не дали мне такого счастья. Я умру здесь, - он помолчал, но никто не посмел произнести и звука, люди застыли ,слушая его, а он повернулся к тем, кто зачитал сейчас его приговор, - ваши слова лживы. И малой доли из произнесённого вами я не сотворил. Вы обвинили меня в сопротивлении, но я был бы виновен лишь тогда, когда бросил бы мою армию, народ, моё государство и трусливо бежал бы, оставив добычу вам. Никто не посмеет обвинить меня ни в измене, ни в трусости. Я виновен в невнимательности, я виновен в том, что предал память предков, не сумев удержать данную мне ответственность. В этом я каюсь. Лишь в этом. Казнив меня, потомственного короля этой страны, вот так, публично, - его взгляд обратился к Эльзе и она вздрогнула, незаметно для себя самой скомкав ткань платья в дрогнувших пальцах, - сделав это, вы хотите показать свою новую власть. Вас я не осуждаю. Власть всегда сладка и желанна. Но сейчас, за несколько мгновений до встречи с предками, я хочу просить Вас - берегите эту страну. Не будьте подобны самовлюблённым жадным скотам, которые окружили Вас и желают через Вас править всем, одумайтесь. "Корона - не шапка". Одев её однажды вы не сможете просто сбросить её. Отнеситесь ответственно к жизням и судьбам тех, кого Вас сейчас так хочется просто подчинить, - он чуть улыбнулся и коротко кивнул побледневшей королеве. Люди молчали. Молчали судьи. Замер палач. Приговорённый тоже молчал.
Спустя несколько мгновений толпа вновь зашевелилась, началась казнь. По просьбе свергнутого короля, глаз ему не завязали. Военные вскинули ружья.
Лишь королева так и сидела на своём троне, застыв, как немая статуя и вновь по щекам её текли слёзы. И всё же она сдерживала себя. Пожар, не утихающий в её груди всю ночь ,сейчас пылал с такой силой, что ей казалось - сердца больше нет. Оно вызжена дотла и больше не бьётся, а уголёк оставшийся от него вот-вот рассыплется прахом. Ей казалось, что сейчас она сама рассыплется. Королеве хотелось кричать, хотелось биться в истерике, бить зеркала и фарфоровые резные тарелки о головы тех скотов, о которых говорил король. Ей хотелось остановить казнь, закрыть его от оружейных дул, смотрящих прямо в лицо. Ей хотелось вниз, на эшафот, что бы умереть вместе с ним. Вместе с первым выстрелом упали на землю первые капли дождя. Теперь Эльза плакала не сдерживаясь, теперь всё можно было свалить на дождь.
Он упал на деревянный помост, расцветали на белой ткани рубашки алые пятна, которые размывал дождь.
Королева смотрела пустым мёртвым взглядом перед собой.
Молчала толпа, не знавшая чего ждать от нового правительства.
Еле слышно шептались за троном и строили планы.
Путался и шумел в кронах деревьев холодный ветер.
Лил дождь.