Доброго времени суток,
На ряду с приветствием разбавлю стихи прозой) Писалось достаточно давно...
Когда солнце было в зените, и когда исчезали тени, ее кисть прикасалась к холсту мягкой, волшебной краской. Мелкие аккуратные мазки, или беспокойные, как океанские волны. Цвет, ложившийся на грубую ткань отрывал эти брутальные волокна мелкими кусочками мозаики, и открывал глаза совсем иную картину. Мир светлого и прозрачного неба, воздуха, которым хотелось дышать, мир высокий, в котором не было той земной прелести, не было места привычным будничным мыслям, только их мгновенный полет, направленный в небо. Мир, что был выше горы Олимп, не знающий границ. Мир. В котором не было ни одного темного пятна, ни злости, ни печали, а радость казалась весенним воздухом, наполненным жизнь, новой жизнью. Та художница верила, будто не краска ложится поверх холста, а что кистью срывает она его землистый цвет, обнажая истинную сущность этюда.
читать дальшеКаждый сантиметр своей незаконченной работы она любовно называла драгоценным камнем, весь столько оттенков, столь близко стоящих друг к другу в цветовой гамме находилось в каждой частичке!
О, как она любила цвет! Что может быть прекрасней цвета, созерцания красок для художника? Столько разной краски может поместиться в крошечной точке, и будто сладкий нектар пила она цвета, смешивая их друг с другом и радуясь открытиям. И каждая находка непременно увековечивалась на холсте, как нечто сокровенное, и иногда не хотелось показывать чужим глазам это сокровище. Она с удовольствием обвиняла себя в эгоизме и замкнутости, но ведь приятно хранить тайну. Хранить ее, чтоб показать тем глазам, что видят ее саму настоящей, тем глазам, который прочитают ту же историю в картине, которую она писала, только этому всепонимающему взгляду можно было позволить увидеть маленькую историю, крошечный лучик солнца... И она верила в это всей своею душой, лишь только мысль прикасалась к этой теме. Она, та молодая художница, любила все делать самозабвенно, отдаваясь в силу действия и мысли полностью, не отвлекаясь на тысячи посторонних вещей, способных прогнать сосредоточение.
Когда солнце устало опускалось к горизонту, окрашивая небо в мягкие цвета, будто они были смешаны с воском, что придавал им какую-то благородную и нежную матовость, она бежала на кухню, мыла под краном гроздья зеленого винограда без косточек, укладывала из на тарелку, словно бы собиралась писать натюрморт, и бежала в свою комнату, в которой не было привычного запаха краски. Ей казалось, что нельзя превращать свою небольшую комнату в мастерскую, что была выше этажом, и куда больше. Там была ее душа, а здесь, в своей комнате, ее мысли, разум.
Так вот в часы заката она ставила перед собой тарелку с виноградом и долго смотрела на него. Это был ее любимый солнечный виноград. Полупрозрачный, который при лучах солнца, тянущихся к нему, как и ко всему другому, менял свой цвет на такой яркий и радостный, что глядя на него хотелось улыбаться. Солнечный виноград, который даже в эту минуту пах летом, огромными виноградниками, лозой, что старательно росла, и терпеливо держала на себе крупные тяжелые ягоды, опускаясь ближе к земле, виноград, символизирующий силу природы. Ягоды солнца, из которых потом люди делали вино, вкладывали свою любовь, и труд. Виноград, который сохранил на себе капли дождя, который видел, быть может, горы вдалеке, которого касались чьи-то пальцы, быть может, человека, почитающего и уважающего каждую ягодку. Как потом их срывали – быть может, это была боль, когда тебя отрывают от родного, когда лишают корней – как без солнца томились они в ящиках... Утрачивая свою красоту, они попадали на прилавок, и, наверное, проделали немалый путь от той непременно замечательной лозы, где выросли, от своей родины, до ее города. И только лишь обменяв их на монеты, девушка смогла спасти их от этого заключения. И вот теперь снова они видели привычное солнце, и казались живыми, словно душа, составленная из нескольких пузырьков. Виноград теперь видел солнце...А она фантазировала дальше, вглядываясь в его солнечный прозрачный цвет, схватывая глазами легкость. А потом открывала свою недочитанную книгу, и углублялась в ее содержание, в компании с тем самым виноградом. И было так спокойно и светло на душе, словно бы с ней рядом находился молчаливый собеседник, которого она давно знала, и общалась с ним теперь словами, что вычитывала на страницах старой потрепанной чьими-то пальцами книги.
Когда луна находила ее окно, и прямым прохладным лучом заглядывала внутрь, девушка мыслями общалась со взглядом ночного светила. Она видела виноград, теперь спящий все на той же тарелке, и думала о вещах. Ведь все они сопровождают человека везде и всегда. И странно было бы думать, что натюрморты изображают только неживую натуру, неживую природу... Как книгу, которая сейчас лежит на столе, по соседству с ягодами, можно назвать неживой? Ведь она сохранила в себе чьи-то задумчивые, изучающие взгляды, чье-то прикосновение пальцев, она говорила со своими читателями шелестом страниц, когда-то была новая, и страницы не были пожелтевшими, они сияли белизной, кричащей о новизне. А сейчас она старая. Она прожила немало лет, и заключила в себе историю людей, лишь единожды прикоснувшихся к ее обложке. Подобные истории можно рассказать о каждой вещи. Порой когда художница проходила по людным улицам, она видела выброшенную вещь, видела вокруг нее серую и унылую смерть, такую тихую и почти незаметную... И становилось больно от того, что люди убили жизнь в ней тем, что просто выбросили. А нередко подобное сотворить человек может и с себе подобным: использовать по назначению, а потом выбросить, не задумываясь о том, что каждая душа несет в себе тысячи слов, взглядов действий и мыслей, что эта душа может чувствовать и испытывать боль куда большую, чем простая книга. И тогда хотелось закрыть глаза, чтоб не видеть лунного света, погрузиться в темноту, в черный квадрат, в огромную точку, чтоб не видеть всей грязи, которую все чаще рисуют люди.
И как только утренние лучи скользили по опущенным векам, она поднималась, босыми ногами ступала по холодному полу наверх, в царство своей души, брала кисти, вдыхала немного резкий запах краски, и рисовала свой ясный и чистый мир, надеясь и веря, что он подарит радость и свет душам от одного только мимолетного взгляда. Молясь на то, чтоб ее солнечный цвет перекрасил наш земной мир в драгоценные камни...