Камнем станет остывшее Солнце, И никогда к нему огонь не вернется.
* * *
Церковный звон мелодично разливался над еще спящей деревушкой. Чернильно-синие небеса с мелкой россыпью звезд еще не окрасились сиреневатым оттенком рассвета, а мелодия уже возносилась ввысь, стремясь прогнать наваждение ночи.
Разбуженные этой божественной трелью крестьяне удивленно распахивали ставни и выглядывали в окна. Но видимых объяснений колокольному звону не было. На самом верху старинной звонарни ярко поблескивал серебром изящный колокол, а рядом с ним едва уловимо двигалась мужская фигура только смутно похожая на старого звонаря. Некоторые люди высыпали на улицу, в надежде понять причину столь раннего переполоха, другие же – выглядывали из окон, опасаясь предвещания беды.
Музыка разливалась не только над деревушкой, ее изысканная трель влетала сквозь слюдяные витражи, отражающие лики святых, и ласково проносилась в пустой зале костела. Свечи, расставленные на алтаре, отбрасывали призрачные тени на изнеможенное лицо распятого Христа и не менее изнеможенное лицо молодого человека, стоящего перед ним на коленях. Одет человек был в черный камзол с серебряными пуговицами, из-под которого виднелись кружевные ворот и манжеты белой батистовой рубашки. Длинная иссиня-черная челка скрывала его бледное лицо от посторонних глаз. За ней можно было разглядеть лишь тень улыбки, которая застыла на тонких губах юноши, когда он услышал первый удар колокола.
читать дальшеС легким шорохом приоткрылась дверь за алтарем, и, шурша длинной рясой, в круг призрачного желтого света выступил священник. Он был старше юноши на несколько пятилетий, в его коротких каштановых волосах уже появилась седина, а взгляд серых холодных глаз был необычайно цепким. Святой отец старался двигаться, как можно, тише, чтобы не отвлечь юношу от молитвы, но его почти бесшумные шаги эхом отдавались в пустом зале.
Однако молодой человек даже не поднял головы, толи делая вид, что слишком увлечен молитвой, толи действительно так глубоко погруженный во внутренний разговор с Богом. Священник приблизился к нему и замер, не зная, как привлечь его внимание так, чтобы не испугать.
– Зачем? – неожиданно раздался в тишине костела чистый мужской баритон. Святой отец вздрогнул и слегка отступил от юноши. Его серые глаза распахнулись от смеси легко испуга и удивления.
– Зачем этот звон? – продолжил молодой человек, не поднимая головы. Священник был уверен, что юноша не видит его лица, а значит, не видит и изумления на нем, но все-таки каким-то образом он заметил его немой вопрос, застывший в глазах и ответил на него.
– Мы решили предупредить жителей… - хрипло отозвался священнослужитель. Его всегда такой уверенный голос дрогнул, а тон, которым он говорил, вышел настолько извиняющимся, что юноша невольно усмехнулся.
– Это наша обязанность! – попытался оправдаться святой отец. Улыбка растянула тонкие губы молодого человека, являя миру ряд жемчужно-белых зубов.
– Как глупо, – сказал юноша, по-прежнему не поднимая головы. – Вы же знаете, что он пришел за мной.
Священнослужитель открыл, было, рот, чтобы что-то возразить, но властный взмах руки остановил его.
– Благословите меня, святой отец… - тихо попросил юноша, склоняя голову еще ниже. Помолчав мгновение, священник встал между алтарем и юношей, возвел руки над головой и…
– Ты стал верить в Бога, Винсент, – раздался насмешливый мужской голос. Он многократно отражался от стен, колон и статуй и звучал, казалось, со всех сторон. Святой отец вздрогнул, а его бледное лицо посерело и приобрело специфическое сходство с пергаментом. Он испуганным взглядом обвел залу, но никого не увидел. Рука сама поднялась, чтобы перекреститься.
– Идите, святой отец, – устало сказал юноша. Он медленно протянул правую руку и накрыл ей черный батистовый шарф, лежащий на полу у подножия алтаря. Потом аккуратно поднял его, ткань приняла неестественную форму, повторяя контуры, скрытого под ней предмета. И священник с ужасом узнал в этом предмете изящно изогнутую саблю. Он поспешно отступил в тень алтаря, но что-то внутри не давало ему уйти совсем.
Тем временем юноша медленно поднялся, поднял левую руку и осенил себя крестным знамением. А затем резко вскинул голову и посмотрел в измученное лицо Иисуса Христа. Черные волосы длинной до самых лопаток от резкого движения взвились вверх и легчайшей волной упали обратно на спину. По бледной коже открывшегося лица мягко прокатился золотой свет от свечей, расставленных на алтаре, и он же дьявольским блеском отразился в темно-карих, почти черных глазах.
Юноша краткий миг смотрел в лицо страдальца и резко отвернулся от него, одновременно стряхивая с сабли батистовый шарф. Изящное стальное оружие ярко заискрилось в тускло освещенной зале костела, словно само было источником света. Молодой человек уставил взгляд своих пристальных глаз в проход между рядами из лавок.
Какое-то мгновение ничего не происходило, а потом на пол резко откуда-то из-под потолка спрыгнул и замер в слегка нелепой позе с отведенным в сторону мечом светловолосый молодой человек. Он резко поднял голову и посмотрел на Винсента чистыми голубыми глазами. Его длинный меч с тонким лезвием сиял так же, как глаза. Хищная улыбка исказила его губы, когда он оглядел противника.
– Уйди, Фридрих, уйди… - тихо произнес Винсент.
– Только с тобой, друг мой, – лукаво ответил тот.
– Забудь об этом! – печально, но очень твердо сказал темноволосый юноша и решительным шагом направился к Фридриху. Удары его подкованных каблуков о каменный пол звонким эхом разносились по пустому залу костела.
Фридрих резко выпрямился и выставил лезвие клинка перед собой, направляя его острый кончик в грудь противника, однако Винсент не обратил на это внимания. Резко взмахнув саблей, он ударил по мечу. Раздался холодящий душу звук лязгнувшего металла. Сабля прошла вскользь по лезвию меча, выбив сноп искр.
Фридрих и Винсент на мгновение напряженно замерли, а потом град ударов обрушился на обоих со всех сторон. Мужчины двигались так быстро, что сидевший за алтарем священник мог определить их удары только по звону оружия и снопам искр разлетающихся в разные стороны.
– Винсент, это твой последний шанс. Соглашайся, – сказал Фридрих, нанося боковой удар мечом, который черноволосый юноша играючи отбил, подставив под него саблю.
– Ни за что! – ответил он, в свою очередь, нанося удар. Они вели беседу без отдышки и выкриков, так словно сидели где-то в уютной беседке за бокалом дорогого французского вина.
– Я никогда не выступлю против Его Величества! – продолжал Винсент яростную атаку.
– Без тебя мы погибнем! – резко блокировав удар, бросился в отчаянное нападение Фридрих. Винсент пятился под градом его ударов, до тех пор, пока не уперся ногой в высокий бортик лавки. Ловко увернувшись от удара мятежника, черноволосый юноша подпрыгнул и приземлился ногами ровно на сидение. Фридрих незамедлительно попытался достать его отточенным клинком по коленям, но Винсент подпрыгнул еще раз и мягко опустился на спинки двух близь стоящих лавок.
– Может, так будет лучше для всех! – ехидно ухмыльнулся Винсент, глядя сверху вниз на соперника. Светловолосый мятежник яростно обрушил град ударов по ногам насмешника, но тот легко ускользал от них, прыгая с одной спинки скамьи на другой. Преодолев, всю залу костела черноволосый мужчина сделал кульбит и, цокнув каблуками о каменный пол, приземлился рядом с алтарем.
– Винсент, мне придется убить тебя! – приостановившись, печально сказал Фридрих. Была в его голосе какая-то надрывная, душевная мука, от которой святому отцу, скрывающемуся за алтарем, сделалось не по себе. Священник выглянул из своего убежища, в надежде услышать от Винсента согласие на переворот, но молодой вельможа лишь отрицательно покачал головой. Длинные черные волосы слегка качнулись в такт его движению и тут же замерли. Комок подступил к горлу священнослужителя, он дернулся, было, чтобы покинуть убежище и помочь юноше, однако противники уже вновь сошлись в поединке.
Лязг мечей сотрясал тишину костела. Искры градом осыпали пол.
В какой-то миг меч и сабля сошлись крест на крест, и в зале воцарилась тишина, прерываемая только тяжелым дыханием мужчин, пытавшихся пересилить друг друга. Их бледные лица были искажены злобой и напряжением. Мимические мышцы слегка подрагивали, как в прочем и руки, сжимающие узорные рукояти. Их взгляды, встретившись, вышибли не меньше искр, чем мечи. Винсент утробно зарычал и резко подался назад. Не ожидавший такого поворота событий Фридрих двинулся в след его движению, уносимый своей собственной силой, и в тот же миг получил тяжелый удар кулаком по лицу. Брызнула кровь. Светловолосый мятежник отлетел к каменной стене костела, занавешенной бардовой драпировкой, и на мгновение замер. Карминовая струйка медленно стекала из его разбитого тонкого носа по губам и волевому подбородку. Его голубые глаза на миг остекленели. Он поднес руку к лицу и утер ей кровь. Алое пятно растеклось по белой перчатке. Фридрих медленно перевел взгляд с него на Винсента. Его чистые голубые глаза затянула пелена ярости. Взревев не человеческим голосом, он рванул бардовую портьеру, висящую у него за спиной, так чтобы она обрушилась на врага.
Винсент инстинктивно отступил от падающей ткани. Но не успела драпировка коснуться пола, как Фридрих набросился на черноволосого юношу. Винсент невольно отступал под градом яростных и совершенно сумбурных ударов такой силы, что его рука немела. Ноги путались в бардовой портьере. Он, как мог, защищался, подставляя под удары саблю, но в скорее перестал чувствовать кисть руки и стал уворачиваться от смертоносного клинка. Резко скользнув под руку и, тем самым, избежав удара Фридриха, Винсент оказался за спиной соперника и с силой ударил его между лопаток. Фридрих пошатнулся, но устоял на ногах. Оборачиваясь лицом к противнику, он попутно нанес скользящий удар мечом наотмашь. Винсент прогнул спину, словно шипящая кошка, уворачиваясь от удара и в это же время ударил своей саблей по мечу. С грохотом клинок выпал из руки Фридриха, светловолосый мятежник злобно рыкнул и бросился вперед. Схватив одной рукой руку Винсента, в которой он сжимал саблю, а другую уперев в грудь черноволосого юноши, Фридрих резко двинулся вперед, легко двигая противника по бардовой шелковой ткани.
После мгновения сопротивления, Винсент ударился спиной о каменный алтарь. Перед черными глазами заплясали искры. Сабля выпала из ослабевшей руки.
Фридрих же, не теряя времени даром и не давая противнику придти в себя, схватил его за кожаный ремень, по-прежнему не убирая руки с груди Винсента, и резко поднял его над головой. Пошатнувшись, сделал пару быстрых шагов и обрушил друга спиной на алтарь. Свечи покатились в разные стороны, падая с каменного пьедестала. Воздух со стоном вырвался из груди черноволосого юноши. Не видящим взглядом он посмотрел в лицо Иисуса Христа.
Фридрих отступил от алтаря, решительным шагом пересек залу и поднял с пола свой меч. Он повернулся, чтобы вернуться и довершить свое дело. В этот самый миг Винсент, пересилив боль, приподнялся на каменном пьедестале и тяжело спрыгнул на пол. Быстро взглянув на валяющуюся саблю, он бросился к ней. Фридрих, заметив это, метнулся ему на перерез. Заградив путь к оружию собой, он взглянул другу в глаза и нанес удар мечом. Винсент постарался увернуться, но каленая сталь все же задела его. Темное пятно растеклось на плече.
Светловолосый мятежник хищно ухмыльнулся и стал наносить режущие удары одни за другим. Винсент отступал, уходя из-под них в самый последний миг, но вскоре он уперся спиной в каменную стену. Фридрих еще шире ухмыльнулся и нанес рубящий удар в район шеи, Винсент ушел от смертоносного удара, но споткнулся о подножку выставленную Фридрихом и осел на каменный пол. Фридрих на мгновение замер, а затем резко нанес колющий удар в правое плечо. Черноволосый вельможа, не успев увернуться, взвыл от боли и, извернувшись, ударил мятежника ногой в грудную клетку. Фридрих отлетел в сторону, едва удержал равновесие и замер на месте, словно ноги его приросли к каменному полу.
Камзол на плече Винсента намок от хлынувшей крови и потемнел, ворот батистовой белой рубашки окрасился в алый цвет. Отдышавшись несколько мгновений, черноволосый вельможа медленно поднял левую руку, взялся за рукоять торчащего из плеча оружия и с силой рванул из плоти. Меч выскользнул из тела довольно легко, а кровь хлынула из раны с удвоенной силой и потекла по неподвижной руке. Мужчина тяжело поднялся, по-прежнему опираясь спиной о стену.
Фридрих смотрел на бывшего друга. Когда Винсент распрямился и выставил меч, направляя его острие в грудь мятежника, он рванулся с места. Рукой отбив оружие, он схватил вельможу за горло и с силой приложил спиной о стену, сопровождая ударами кулаком в живот. Хриплый вздох вырвался откуда-то из легких Винсента. Перед глазами у вельможи все плыло. Он начал задыхаться.
Сдавив горло Винсента длинными цепкими пальцами, мятежник посмотрел ему в глаза. Это продолжалось только миг, а затем он отшвырнул искалеченное тело в сторону. Пролетев несколько метров, Винсент ударился спиной об угол постамента, на котором покоилась каменное изваяние молящегося ангела и, отлетев от него, упал на пол лицом в низ. Фридрих поднял с пола свой меч и направился к бывшему другу. Стальное оружие ослепительно поблескивало в полутьме залы. Винсент чувствовал приближение светловолосого мужчины. Он слышал его шаги, но не мог пошевелиться. Тело не слушалось его. Он попытался приподняться на руках и тут же упал лицом вниз, больно ударившись скулой о камень. Фридрих остановился над поверженным и занес меч над головой.
Святой отец, наблюдавший схватку из-за алтаря, зажмурился и отвернулся. Он не видел, как лезвие меча дрогнуло и пошло вниз, целя перерубить позвоночник Винсента.
Но в этот миг резко распахнулись окованные двери костела, и тишину разорвал мелодичный женский голос:
– Нет!!! – пронеслось эхом по зале. Священнослужитель открыл глаза и посмотрел на вошедшую. Это была молодая девушка с длинными волосами цвета расплавленного золота, убранными с белокожего лица тонкой золотой диадемой. Она бегом бросилась через пустую залу к распростертому на полу Винсенту и замеревшему над ним Фридриху. Светловолосый мятежник посмотрел на нее изумленным взглядом, в котором не осталось и тени от той ярости, что он испытывал мгновение назад. Он устало опустил меч.
Девушка подбежала к мужчине, метнула на него разгневанный взгляд и оттолкнула плечом, а затем резко опустилась на колени рядом с Винсентом. Бережно перевернув искалеченное тело, она заглянула ему в глаза. Вельможа попытался улыбнуться, но улыбка вышла очень страдальческая. Слезы хлынули из ярко-изумрудных глаз девушки. Она беспорядочно гладила его бледное лицо, и что-то шептала. Винсент открыл, было, рот, чтобы ответить ей, но вместо слов с его губ покатилась тонкая карминовая струйка. Девушка всхлипнула в голос. Ее хрупкие плечи сотрясали рыдания.
Она посидела рядом с поверженным еще несколько мгновений, потом поднялась и, глядя пустым взглядом прямо перед собой, направилась к выходу.
– Сестра! – окликнул ее Фридрих. Златовласая девушка приостановилась, но тут же вновь двинулась вперед, не удостоив мятежника даже взглядом.
Фридрих взглянул на Винсента, его голубые глаза были темны, словно небо перед грозой. Он отшвырнул меч в сторону и покинул костел вслед за сестрой.
Винсент лежал на спине, глядя невидящим взглядом в высокий потолок прихода. Откуда-то издалека до его слуха доносился колокольный звон, и только теперь он понял, что все это время звонарь выводил божественную трель. Усмехнувшись своим мыслям, юноша закрыл глаза. Он не чувствовал своего тела. И приготовился встретить свою смерть здесь – в Храме Господнем.
* * *
Винсент медленно открыл глаза. Все плыло и двоилось, но, не смотря на это, он смог понять, где находиться. Маленькая комната, в которой жил святой отец. По белому штукатуреному потолку плавали солнечные блики, складываясь в причудливый орнамент. Свет заливал комнату, мягко ложась на белые стены, с темнеющими на них ликами святых, черный мореный шкаф, стол, на котором было разложено множество баночек, тюбиков и бинтов, и покосившийся стул.
Мужчина потянулся. Он чувствовал себя превосходно, словно и не было никакой битвы с Фридрихом, а он просто устроил себе отдых на денек. Он приподнялся на локте, но тут же взвыл от острой боли в правом плече. Отдернув одеяло, юноша увидел, что он все перевязан белыми бинтами. Невесело усмехнувшись, он попытался сесть, но у него ничего не вышло. Ноги совершенно не слушались его.
Винсент попробовал приподнять хотя бы одну ногу, но и из этого ничего не вышло. Не на шутку испугавшись, он ухватился за край кровати здоровой левой рукой и повернулся на бок. И вновь предпринял попытку сесть, и вновь у него ничего не вышло. Громко выругавшись, юноша откинулся на спину. Он тяжело дышал, а в голове проносился хоровод лихорадочных мыслей.
Дверь в комнату тихо приоткрылась, и в светлое помещение вступил священник. Он щурился от яркого света, но на его тонких губах играла улыбка.
– Вы проснулись, – радостно сказал он, пододвигая стул к кровати и садясь. – Лекарь сказал, что Вы еще не скоро очнетесь, но я был уверен, что Вы человек крепкий и быстро придете в себя.
– Что со мной? – резко перебил его речь Винсент. Он не смотрел на священнослужителя, уставив взгляд в потолок. К горлу подступал тошнотворный комок, а глаза предательски слезились.
– Вы же весь искалеченный! – запричитал священник. – Он же ирод Вас всего изувечил! Лекарь, как на Вас взглянул, чуть чувств не лишился. Говорит, ребра сломаны и все внутренности отбиты. Могли и не выжить, ваша милость...
– Почему я не чувствую ног? – зарычал юноша, впервые посмотрев на священника. Что-то было не так в образе святого отца, но вельможа не сразу понял, что именно. Только спустя миг он осознал, что на священнослужителе вместо неизменной рясы одеты обыкновенные крестьянские рубашка и штаны. Брови Винсента поползли вверх от изумления. Он даже забыл о своих отчаяние и злости.
– Я не знаю... – пролепетал священник. А, натолкнувшись на изумленный взгляд черных глаз, только смущенно отвернулся. – Лекарь велел уповать на милость Господню, чтобы Вы выжили.
– Святой отец, позовите его... – с мольбой в голосе попросил Винсент. Священнослужитель поднялся и собрался идти, но вдруг замер и тихо сказал:
– Не зовите меня больше святым отцом. Дмитрий я, – грустно сказал он. – Не достоин я Богу служить, раз детей его уберечь не могу в Его же храме.
В комнате нависла тишина. Винсент растерянно смотрел на святого отца, решившего уйти из священников, и никак не мог воспринять услышанных им слов.
– И куда же Вы из церкви? – попытался вразумить его вельможа.
– Если возьмете к Вам в услужение, а если нет... – Дмитрий грустно замолчал. Его голос дрожал, но в нем сквозила решительность, с которой Винсент не решился спорить.
– Хорошо, Дмитрий... Позови лекаря, – помолчав, сказал черноволосый юноша. Бывший священник расплылся в благодарной улыбке и с поклоном выскользнул из комнаты.
Церковный звон мелодично разливался над еще спящей деревушкой. Чернильно-синие небеса с мелкой россыпью звезд еще не окрасились сиреневатым оттенком рассвета, а мелодия уже возносилась ввысь, стремясь прогнать наваждение ночи.
Разбуженные этой божественной трелью крестьяне удивленно распахивали ставни и выглядывали в окна. Но видимых объяснений колокольному звону не было. На самом верху старинной звонарни ярко поблескивал серебром изящный колокол, а рядом с ним едва уловимо двигалась мужская фигура только смутно похожая на старого звонаря. Некоторые люди высыпали на улицу, в надежде понять причину столь раннего переполоха, другие же – выглядывали из окон, опасаясь предвещания беды.
Музыка разливалась не только над деревушкой, ее изысканная трель влетала сквозь слюдяные витражи, отражающие лики святых, и ласково проносилась в пустой зале костела. Свечи, расставленные на алтаре, отбрасывали призрачные тени на изнеможенное лицо распятого Христа и не менее изнеможенное лицо молодого человека, стоящего перед ним на коленях. Одет человек был в черный камзол с серебряными пуговицами, из-под которого виднелись кружевные ворот и манжеты белой батистовой рубашки. Длинная иссиня-черная челка скрывала его бледное лицо от посторонних глаз. За ней можно было разглядеть лишь тень улыбки, которая застыла на тонких губах юноши, когда он услышал первый удар колокола.
читать дальшеС легким шорохом приоткрылась дверь за алтарем, и, шурша длинной рясой, в круг призрачного желтого света выступил священник. Он был старше юноши на несколько пятилетий, в его коротких каштановых волосах уже появилась седина, а взгляд серых холодных глаз был необычайно цепким. Святой отец старался двигаться, как можно, тише, чтобы не отвлечь юношу от молитвы, но его почти бесшумные шаги эхом отдавались в пустом зале.
Однако молодой человек даже не поднял головы, толи делая вид, что слишком увлечен молитвой, толи действительно так глубоко погруженный во внутренний разговор с Богом. Священник приблизился к нему и замер, не зная, как привлечь его внимание так, чтобы не испугать.
– Зачем? – неожиданно раздался в тишине костела чистый мужской баритон. Святой отец вздрогнул и слегка отступил от юноши. Его серые глаза распахнулись от смеси легко испуга и удивления.
– Зачем этот звон? – продолжил молодой человек, не поднимая головы. Священник был уверен, что юноша не видит его лица, а значит, не видит и изумления на нем, но все-таки каким-то образом он заметил его немой вопрос, застывший в глазах и ответил на него.
– Мы решили предупредить жителей… - хрипло отозвался священнослужитель. Его всегда такой уверенный голос дрогнул, а тон, которым он говорил, вышел настолько извиняющимся, что юноша невольно усмехнулся.
– Это наша обязанность! – попытался оправдаться святой отец. Улыбка растянула тонкие губы молодого человека, являя миру ряд жемчужно-белых зубов.
– Как глупо, – сказал юноша, по-прежнему не поднимая головы. – Вы же знаете, что он пришел за мной.
Священнослужитель открыл, было, рот, чтобы что-то возразить, но властный взмах руки остановил его.
– Благословите меня, святой отец… - тихо попросил юноша, склоняя голову еще ниже. Помолчав мгновение, священник встал между алтарем и юношей, возвел руки над головой и…
– Ты стал верить в Бога, Винсент, – раздался насмешливый мужской голос. Он многократно отражался от стен, колон и статуй и звучал, казалось, со всех сторон. Святой отец вздрогнул, а его бледное лицо посерело и приобрело специфическое сходство с пергаментом. Он испуганным взглядом обвел залу, но никого не увидел. Рука сама поднялась, чтобы перекреститься.
– Идите, святой отец, – устало сказал юноша. Он медленно протянул правую руку и накрыл ей черный батистовый шарф, лежащий на полу у подножия алтаря. Потом аккуратно поднял его, ткань приняла неестественную форму, повторяя контуры, скрытого под ней предмета. И священник с ужасом узнал в этом предмете изящно изогнутую саблю. Он поспешно отступил в тень алтаря, но что-то внутри не давало ему уйти совсем.
Тем временем юноша медленно поднялся, поднял левую руку и осенил себя крестным знамением. А затем резко вскинул голову и посмотрел в измученное лицо Иисуса Христа. Черные волосы длинной до самых лопаток от резкого движения взвились вверх и легчайшей волной упали обратно на спину. По бледной коже открывшегося лица мягко прокатился золотой свет от свечей, расставленных на алтаре, и он же дьявольским блеском отразился в темно-карих, почти черных глазах.
Юноша краткий миг смотрел в лицо страдальца и резко отвернулся от него, одновременно стряхивая с сабли батистовый шарф. Изящное стальное оружие ярко заискрилось в тускло освещенной зале костела, словно само было источником света. Молодой человек уставил взгляд своих пристальных глаз в проход между рядами из лавок.
Какое-то мгновение ничего не происходило, а потом на пол резко откуда-то из-под потолка спрыгнул и замер в слегка нелепой позе с отведенным в сторону мечом светловолосый молодой человек. Он резко поднял голову и посмотрел на Винсента чистыми голубыми глазами. Его длинный меч с тонким лезвием сиял так же, как глаза. Хищная улыбка исказила его губы, когда он оглядел противника.
– Уйди, Фридрих, уйди… - тихо произнес Винсент.
– Только с тобой, друг мой, – лукаво ответил тот.
– Забудь об этом! – печально, но очень твердо сказал темноволосый юноша и решительным шагом направился к Фридриху. Удары его подкованных каблуков о каменный пол звонким эхом разносились по пустому залу костела.
Фридрих резко выпрямился и выставил лезвие клинка перед собой, направляя его острый кончик в грудь противника, однако Винсент не обратил на это внимания. Резко взмахнув саблей, он ударил по мечу. Раздался холодящий душу звук лязгнувшего металла. Сабля прошла вскользь по лезвию меча, выбив сноп искр.
Фридрих и Винсент на мгновение напряженно замерли, а потом град ударов обрушился на обоих со всех сторон. Мужчины двигались так быстро, что сидевший за алтарем священник мог определить их удары только по звону оружия и снопам искр разлетающихся в разные стороны.
– Винсент, это твой последний шанс. Соглашайся, – сказал Фридрих, нанося боковой удар мечом, который черноволосый юноша играючи отбил, подставив под него саблю.
– Ни за что! – ответил он, в свою очередь, нанося удар. Они вели беседу без отдышки и выкриков, так словно сидели где-то в уютной беседке за бокалом дорогого французского вина.
– Я никогда не выступлю против Его Величества! – продолжал Винсент яростную атаку.
– Без тебя мы погибнем! – резко блокировав удар, бросился в отчаянное нападение Фридрих. Винсент пятился под градом его ударов, до тех пор, пока не уперся ногой в высокий бортик лавки. Ловко увернувшись от удара мятежника, черноволосый юноша подпрыгнул и приземлился ногами ровно на сидение. Фридрих незамедлительно попытался достать его отточенным клинком по коленям, но Винсент подпрыгнул еще раз и мягко опустился на спинки двух близь стоящих лавок.
– Может, так будет лучше для всех! – ехидно ухмыльнулся Винсент, глядя сверху вниз на соперника. Светловолосый мятежник яростно обрушил град ударов по ногам насмешника, но тот легко ускользал от них, прыгая с одной спинки скамьи на другой. Преодолев, всю залу костела черноволосый мужчина сделал кульбит и, цокнув каблуками о каменный пол, приземлился рядом с алтарем.
– Винсент, мне придется убить тебя! – приостановившись, печально сказал Фридрих. Была в его голосе какая-то надрывная, душевная мука, от которой святому отцу, скрывающемуся за алтарем, сделалось не по себе. Священник выглянул из своего убежища, в надежде услышать от Винсента согласие на переворот, но молодой вельможа лишь отрицательно покачал головой. Длинные черные волосы слегка качнулись в такт его движению и тут же замерли. Комок подступил к горлу священнослужителя, он дернулся, было, чтобы покинуть убежище и помочь юноше, однако противники уже вновь сошлись в поединке.
Лязг мечей сотрясал тишину костела. Искры градом осыпали пол.
В какой-то миг меч и сабля сошлись крест на крест, и в зале воцарилась тишина, прерываемая только тяжелым дыханием мужчин, пытавшихся пересилить друг друга. Их бледные лица были искажены злобой и напряжением. Мимические мышцы слегка подрагивали, как в прочем и руки, сжимающие узорные рукояти. Их взгляды, встретившись, вышибли не меньше искр, чем мечи. Винсент утробно зарычал и резко подался назад. Не ожидавший такого поворота событий Фридрих двинулся в след его движению, уносимый своей собственной силой, и в тот же миг получил тяжелый удар кулаком по лицу. Брызнула кровь. Светловолосый мятежник отлетел к каменной стене костела, занавешенной бардовой драпировкой, и на мгновение замер. Карминовая струйка медленно стекала из его разбитого тонкого носа по губам и волевому подбородку. Его голубые глаза на миг остекленели. Он поднес руку к лицу и утер ей кровь. Алое пятно растеклось по белой перчатке. Фридрих медленно перевел взгляд с него на Винсента. Его чистые голубые глаза затянула пелена ярости. Взревев не человеческим голосом, он рванул бардовую портьеру, висящую у него за спиной, так чтобы она обрушилась на врага.
Винсент инстинктивно отступил от падающей ткани. Но не успела драпировка коснуться пола, как Фридрих набросился на черноволосого юношу. Винсент невольно отступал под градом яростных и совершенно сумбурных ударов такой силы, что его рука немела. Ноги путались в бардовой портьере. Он, как мог, защищался, подставляя под удары саблю, но в скорее перестал чувствовать кисть руки и стал уворачиваться от смертоносного клинка. Резко скользнув под руку и, тем самым, избежав удара Фридриха, Винсент оказался за спиной соперника и с силой ударил его между лопаток. Фридрих пошатнулся, но устоял на ногах. Оборачиваясь лицом к противнику, он попутно нанес скользящий удар мечом наотмашь. Винсент прогнул спину, словно шипящая кошка, уворачиваясь от удара и в это же время ударил своей саблей по мечу. С грохотом клинок выпал из руки Фридриха, светловолосый мятежник злобно рыкнул и бросился вперед. Схватив одной рукой руку Винсента, в которой он сжимал саблю, а другую уперев в грудь черноволосого юноши, Фридрих резко двинулся вперед, легко двигая противника по бардовой шелковой ткани.
После мгновения сопротивления, Винсент ударился спиной о каменный алтарь. Перед черными глазами заплясали искры. Сабля выпала из ослабевшей руки.
Фридрих же, не теряя времени даром и не давая противнику придти в себя, схватил его за кожаный ремень, по-прежнему не убирая руки с груди Винсента, и резко поднял его над головой. Пошатнувшись, сделал пару быстрых шагов и обрушил друга спиной на алтарь. Свечи покатились в разные стороны, падая с каменного пьедестала. Воздух со стоном вырвался из груди черноволосого юноши. Не видящим взглядом он посмотрел в лицо Иисуса Христа.
Фридрих отступил от алтаря, решительным шагом пересек залу и поднял с пола свой меч. Он повернулся, чтобы вернуться и довершить свое дело. В этот самый миг Винсент, пересилив боль, приподнялся на каменном пьедестале и тяжело спрыгнул на пол. Быстро взглянув на валяющуюся саблю, он бросился к ней. Фридрих, заметив это, метнулся ему на перерез. Заградив путь к оружию собой, он взглянул другу в глаза и нанес удар мечом. Винсент постарался увернуться, но каленая сталь все же задела его. Темное пятно растеклось на плече.
Светловолосый мятежник хищно ухмыльнулся и стал наносить режущие удары одни за другим. Винсент отступал, уходя из-под них в самый последний миг, но вскоре он уперся спиной в каменную стену. Фридрих еще шире ухмыльнулся и нанес рубящий удар в район шеи, Винсент ушел от смертоносного удара, но споткнулся о подножку выставленную Фридрихом и осел на каменный пол. Фридрих на мгновение замер, а затем резко нанес колющий удар в правое плечо. Черноволосый вельможа, не успев увернуться, взвыл от боли и, извернувшись, ударил мятежника ногой в грудную клетку. Фридрих отлетел в сторону, едва удержал равновесие и замер на месте, словно ноги его приросли к каменному полу.
Камзол на плече Винсента намок от хлынувшей крови и потемнел, ворот батистовой белой рубашки окрасился в алый цвет. Отдышавшись несколько мгновений, черноволосый вельможа медленно поднял левую руку, взялся за рукоять торчащего из плеча оружия и с силой рванул из плоти. Меч выскользнул из тела довольно легко, а кровь хлынула из раны с удвоенной силой и потекла по неподвижной руке. Мужчина тяжело поднялся, по-прежнему опираясь спиной о стену.
Фридрих смотрел на бывшего друга. Когда Винсент распрямился и выставил меч, направляя его острие в грудь мятежника, он рванулся с места. Рукой отбив оружие, он схватил вельможу за горло и с силой приложил спиной о стену, сопровождая ударами кулаком в живот. Хриплый вздох вырвался откуда-то из легких Винсента. Перед глазами у вельможи все плыло. Он начал задыхаться.
Сдавив горло Винсента длинными цепкими пальцами, мятежник посмотрел ему в глаза. Это продолжалось только миг, а затем он отшвырнул искалеченное тело в сторону. Пролетев несколько метров, Винсент ударился спиной об угол постамента, на котором покоилась каменное изваяние молящегося ангела и, отлетев от него, упал на пол лицом в низ. Фридрих поднял с пола свой меч и направился к бывшему другу. Стальное оружие ослепительно поблескивало в полутьме залы. Винсент чувствовал приближение светловолосого мужчины. Он слышал его шаги, но не мог пошевелиться. Тело не слушалось его. Он попытался приподняться на руках и тут же упал лицом вниз, больно ударившись скулой о камень. Фридрих остановился над поверженным и занес меч над головой.
Святой отец, наблюдавший схватку из-за алтаря, зажмурился и отвернулся. Он не видел, как лезвие меча дрогнуло и пошло вниз, целя перерубить позвоночник Винсента.
Но в этот миг резко распахнулись окованные двери костела, и тишину разорвал мелодичный женский голос:
– Нет!!! – пронеслось эхом по зале. Священнослужитель открыл глаза и посмотрел на вошедшую. Это была молодая девушка с длинными волосами цвета расплавленного золота, убранными с белокожего лица тонкой золотой диадемой. Она бегом бросилась через пустую залу к распростертому на полу Винсенту и замеревшему над ним Фридриху. Светловолосый мятежник посмотрел на нее изумленным взглядом, в котором не осталось и тени от той ярости, что он испытывал мгновение назад. Он устало опустил меч.
Девушка подбежала к мужчине, метнула на него разгневанный взгляд и оттолкнула плечом, а затем резко опустилась на колени рядом с Винсентом. Бережно перевернув искалеченное тело, она заглянула ему в глаза. Вельможа попытался улыбнуться, но улыбка вышла очень страдальческая. Слезы хлынули из ярко-изумрудных глаз девушки. Она беспорядочно гладила его бледное лицо, и что-то шептала. Винсент открыл, было, рот, чтобы ответить ей, но вместо слов с его губ покатилась тонкая карминовая струйка. Девушка всхлипнула в голос. Ее хрупкие плечи сотрясали рыдания.
Она посидела рядом с поверженным еще несколько мгновений, потом поднялась и, глядя пустым взглядом прямо перед собой, направилась к выходу.
– Сестра! – окликнул ее Фридрих. Златовласая девушка приостановилась, но тут же вновь двинулась вперед, не удостоив мятежника даже взглядом.
Фридрих взглянул на Винсента, его голубые глаза были темны, словно небо перед грозой. Он отшвырнул меч в сторону и покинул костел вслед за сестрой.
Винсент лежал на спине, глядя невидящим взглядом в высокий потолок прихода. Откуда-то издалека до его слуха доносился колокольный звон, и только теперь он понял, что все это время звонарь выводил божественную трель. Усмехнувшись своим мыслям, юноша закрыл глаза. Он не чувствовал своего тела. И приготовился встретить свою смерть здесь – в Храме Господнем.
* * *
Винсент медленно открыл глаза. Все плыло и двоилось, но, не смотря на это, он смог понять, где находиться. Маленькая комната, в которой жил святой отец. По белому штукатуреному потолку плавали солнечные блики, складываясь в причудливый орнамент. Свет заливал комнату, мягко ложась на белые стены, с темнеющими на них ликами святых, черный мореный шкаф, стол, на котором было разложено множество баночек, тюбиков и бинтов, и покосившийся стул.
Мужчина потянулся. Он чувствовал себя превосходно, словно и не было никакой битвы с Фридрихом, а он просто устроил себе отдых на денек. Он приподнялся на локте, но тут же взвыл от острой боли в правом плече. Отдернув одеяло, юноша увидел, что он все перевязан белыми бинтами. Невесело усмехнувшись, он попытался сесть, но у него ничего не вышло. Ноги совершенно не слушались его.
Винсент попробовал приподнять хотя бы одну ногу, но и из этого ничего не вышло. Не на шутку испугавшись, он ухватился за край кровати здоровой левой рукой и повернулся на бок. И вновь предпринял попытку сесть, и вновь у него ничего не вышло. Громко выругавшись, юноша откинулся на спину. Он тяжело дышал, а в голове проносился хоровод лихорадочных мыслей.
Дверь в комнату тихо приоткрылась, и в светлое помещение вступил священник. Он щурился от яркого света, но на его тонких губах играла улыбка.
– Вы проснулись, – радостно сказал он, пододвигая стул к кровати и садясь. – Лекарь сказал, что Вы еще не скоро очнетесь, но я был уверен, что Вы человек крепкий и быстро придете в себя.
– Что со мной? – резко перебил его речь Винсент. Он не смотрел на священнослужителя, уставив взгляд в потолок. К горлу подступал тошнотворный комок, а глаза предательски слезились.
– Вы же весь искалеченный! – запричитал священник. – Он же ирод Вас всего изувечил! Лекарь, как на Вас взглянул, чуть чувств не лишился. Говорит, ребра сломаны и все внутренности отбиты. Могли и не выжить, ваша милость...
– Почему я не чувствую ног? – зарычал юноша, впервые посмотрев на священника. Что-то было не так в образе святого отца, но вельможа не сразу понял, что именно. Только спустя миг он осознал, что на священнослужителе вместо неизменной рясы одеты обыкновенные крестьянские рубашка и штаны. Брови Винсента поползли вверх от изумления. Он даже забыл о своих отчаяние и злости.
– Я не знаю... – пролепетал священник. А, натолкнувшись на изумленный взгляд черных глаз, только смущенно отвернулся. – Лекарь велел уповать на милость Господню, чтобы Вы выжили.
– Святой отец, позовите его... – с мольбой в голосе попросил Винсент. Священнослужитель поднялся и собрался идти, но вдруг замер и тихо сказал:
– Не зовите меня больше святым отцом. Дмитрий я, – грустно сказал он. – Не достоин я Богу служить, раз детей его уберечь не могу в Его же храме.
В комнате нависла тишина. Винсент растерянно смотрел на святого отца, решившего уйти из священников, и никак не мог воспринять услышанных им слов.
– И куда же Вы из церкви? – попытался вразумить его вельможа.
– Если возьмете к Вам в услужение, а если нет... – Дмитрий грустно замолчал. Его голос дрожал, но в нем сквозила решительность, с которой Винсент не решился спорить.
– Хорошо, Дмитрий... Позови лекаря, – помолчав, сказал черноволосый юноша. Бывший священник расплылся в благодарной улыбке и с поклоном выскользнул из комнаты.
@темы: Проза, герцог Винсент
-
-
19.10.2008 в 21:35Что порадовало - написано без ошибок (по крайней мере слишком явных, может я что-то и пропустила) и не заметно громоздких словосочетаний и предложений, всё, в принцыпе, довольно неплохо увязано.
А вот что не понравилось - я не заметила какого-то личного стиля. Такое впечетление, словно я что-то похожее читала уже раз сорок, и дело не в сюжете, а в самой манере изложения. Все характеристики написаны какими-то стандартными словами. Душу автора я в речи не чуствую. И вообще очень много слов. Вроде бы действия и предостаточно, но из-за избытка слов оно тушуеться.
Вообще-то неплохо. Но нужно набить руку, просто писать и писать, со временем все станет получаться лучше, тут просто нужна практика.
Успехов!
-
-
19.10.2008 в 21:52А главное за то, что прочли! Для меня это очень важно! Поверьте.
-
-
09.02.2009 в 14:23В общем, уже который день читаю интернет-творчество, честно скажу, по исполнению ваше произведение самое приятное из того, что я прочла, и на самом высоком уровне. Может, конечно, сюжет несколько простоват, но ведь это только начало. Удивительно, что так мало отзывов. Видимо, людям многабукаф, и это грустно.
отмечу несколько странностей:
почти бесшумные шаги эхом отдавались в пустом зале.
раз эхом отдавались, значит, не почти бесшумные. И вообще, отдается женщина, а звук раздается.
Искры градом осыпали пол.
Может, они осыпались на пол? Осыпать пол можно тем, что не исчезнет, а искры, как мне видится, исчезнут довольно-таки легко.
Счас еще продолжение почитаю. Но в целом мило и мне нравится.
А главное за то, что прочли! Для меня это очень важно! Поверьте.
Верю. Самой это главное)